— И что же ты хочешь? — резко обернувшись и пронзив того золотом глаз ледяным голосом спросил парень, вновь слыша эту грустную мелодию, от которой бутоны цветов даже померкли, больше не освещая пространство своим приятным светом.
— Я хочу сделку… — изогнув тонкие губы в странной, пугающей усмешке, ответил Арктур, и вдруг начал рыться в незамеченной Виктором сумке на поясе, откуда осторожно вытащил серебристое семя какого-то растения и показал его своему гостю. — Это погибшее семя цветка с Того Света, которое, увы, я не сумел сохранить… добудешь сам цветок к рассвету, девчонка твоя. Если же нет — забудь о том, что когда-либо существовал. Кости твои отныне и навсегда станут моими, как и твоя чёрная душа… согласен ли ты на такое ради этого человека?
— Из-за неё жертвовать своей жизнью ради цветка? Нет, — качнув головой и взглянув в лицо существа чуть ли не прошептал Виктор, — я желаю большего. Я принесу цветок до рассвета, но взамен ты станешь моим до конца своих дней. Разве такая игра не приносит больший азарт?
Тонкие губы Бетельгейзе дрогнули в насмешке, когда в глазах заплясала азартная искра. Да, ради такого он готов и свою жизнь на карту поставить.
— Что ж, вижу, я связался с весьма и весьма необычным человеком, — вновь наклонив голову и заставив на ушах тихо звякнуть бубенцы заметил тот, наконец протянув свою костлявую руку в сторону гостя. — Я не боюсь проиграть, ведь ещё никогда не оставался позади… я сыграю с тобой, человечишка, но это будет твоя последняя игра в живом теле.
— Посмотрим, — явив на губах насмешку только и произнёс Виктор, даже не взглянув на руку Арктура и зашагав к дверям храма. — Я тоже не люблю проигрывать, особенно тем, на чьей стороне Тьма.
Смотря, как его гость пропадает в белом свете, а двери с тихим лязгом закрываются, вновь погружая всё во мрак, хозяин лабиринта достал из своей кожаной сумки най из белой кости, явив грустную и печальную мелодию, с тихим стуком копыт дойдя до трона и с только ему одной известной тоской взглянул на золотые черепа изголовья. Оторвав инструмент от тонких губ, Бетельгейзе сделал неаккуратный шаг назад, словно собираясь поклониться кому-то, но запоздало о чём-то вспомнив, так и замер, смотря пустыми глазами на хрусталь, улавливая подрагивающими ушами шёпот золотых роз внизу и шум воды за стенами храма. Он стоял так долго, прежде чем опуститься на ледяные ступени и взглянуть на покоящийся в его сухих треснутых ладонях най, проведя зазубренными пальцами по светлым ниткам-волосам, прежде чем снова поднести его к губам и заставить заиграть печальную мелодию, которую никто не мог прервать в этом мире.
Глава 17. Цветы с другого конца света
Белый свет померк и, вместо того, чтобы ступить на ледяное стекло ступеней, Виктор шагнул на прохладный камень мостовой, вскинув голову и удивлённо оглянувшись. Это был не лабиринт Костей, даже не храм или тот же колодец. Это был город. Старый, полуразрушенный город из чёрного камня с возвышающимся в центре дворцом, в чьих запыленных окнах уже давным-давно успел прижиться мрак. Улицы тут были узкими, выложенными тёмным шершавым камнем, а многочисленные, нависшие даже над головами мосты, оплетали змеи из чёрного хрусталя с рубинами глаз. Но и на этом все странности не заканчивались: с неба на него лицезрели два громадных белоснежных диска, озаряя всё красивым серебристым светом, лишь порой скрываясь за мягкими, летящими куда-то вдаль, облаками. Они были так низко, что взобравшись на самый верх одной из башен дворца можно было бы легко дотянуться до них. И именно эта странность этого места заставила Виктора осторожно отшагнуть назад, тут же наткнувшись спиной на холодное ограждение и, метнув взгляд за плечо, так и замереть. Внизу проносились многочисленные облака, что закрывали собой бездну, но при этом вверху можно было разглядеть странную рябь, словно это место находилось под водой.
Город парил в неизвестности, заставляя лишь догадываться, как он это делал.
Сколько бы Виктор не прислушивался к внутренним ощущением, он не различал даже признака Тьмы, лишь пустоту, не свойственную для этого места. Оно словно жило само по себе, не существуя во времени, пространстве, неизвестности… как будто пробел между мирами, в котором ему удосужилось побывать. Здесь не было жизни, одни лишь безликие и безымянные тени, что блуждали по чёрным стенам домов, взбираясь по лестницам и идя в сторону величавого дворца, куда вели все улицы, все мосты и дороги.
И Виктор пошёл туда, пытаясь вспомнить, когда успел тут оказаться и потерять топор. Если тут будет опасно, ему придётся прибегнуть к своему тёмному, ненавистному «дару», от которого это место может и перестать существовать. И всё же, что это? В воспоминаниях что-то скользнуло, словно дуновение ветра на миг качнуло листок, тут же оставив его в покое.