«Этот странный круговорот веществ начинает меня сильно утомлять. Один вид стал доминировать на планете, при этом считая, что только так сможет добиться процветания и гармонии.»
Что-то где-то громко гудело, отвлекая от основных мыслей по завоеванию мира. Он не понимал, что это. Впрочем, ему это было до балды — он присел на мягкий труп и стал отдыхать немного. Красивая картина открывалась: трупы, огонь и дождь с ветром.
То гудел дом. Такой пятиэтажный дом бело-синей раскраски гудел, как Берлин во время бомбёжек в ВОВ. Орала сирена, настойчивый повторяющийся звук с амплитудой в двадцать секунд. Сначала тишина, потом разгон, выход на максимум, работа, и спад до тишины.
Никого не было, зато была незапертая дверь в подвал. Надпись на двери гласила, что ключи в доме напротив.
Внутри сидели неблагородного вида люди в синих униформах. Всегда странно наблюдать за такими кадрами.
«Почему мы жалеем упавших? Откуда это? Они пали, они на дне. Там могли бы быть и вы. Но и там можно срубать деньги, не производя ничего и не оказывая услуг. Тебе подадут.»
Легион схватил самого мощного и небритого в униформе за грудки и стал бить. Он бил его яростно и сильно. Удары приходились по больным местам: пах, шея, глаза и так далее. На теле много болевых точек, нужно только их использовать, что не все умеют делать.
«Многие не ценят того, что им дано от рождения. Им дано тело, они могут быть уверены, что тело противника ничем не отличается от их.»
В конце концов, он опрокинул того на какие-то железяки, придавив сверху каменной глыбой. Она стояла у стены, он её лишь уронил куда надо.
Номер двести восемьдесят три.
Двое остальных стояли и смотрели на драку. Смотрели они и когда победитель переводил дыхание, когда доставал боевое оружие — пистолет, когда целился в них.
Убить всех. Только так можно спастись в этом мире.
— Кто-то вещает с экранов телевизоров, кто-то с радио, а кто-то прям так вещает. А я вот стою сейчас перед вами и говорю вам своё мнение. Конечно, я нарушаю и продолжу нарушать закон. Я знаю, что нарушил такой закон, который ещё не написан, знаю, ибо это нам вдалбливали в детстве. Но, практика показывает, что прав тот, у кого сила, а не на чьей стороне закон. Нарушают законы морали и просто жизни не те, кто делает убийства, кто снимает, кто даёт людям. Виноваты те тысячи и миллионы, которые смотрят это и наслаждаются.
Он замялся, обдумывая сказанное собой.
— И вы знаете, ребят, не важно, кто такой — я, жизнь или мир. Важно только то, что сейчас я изменю вас, а вы меня — нет.
Он спокойно вышиб тремя выстрелами им мозги из черепов. Вздох и бьём наугад, пусть пули сами летят туда, куда им больше нравится. Уж что, а им я указывать не буду, они сами сделают выбор.
Номер двести восемьдесят четыре упал от первой же пули, типа уснул он на ходу. Пулька точно вошла ему в лобешник, почти без чпоканья и удара продырявила её.
Вторая пуля выскочила из ствола, полетела по своей неведомой траектории, попала в руку. Тот как-то вывернулся, третья пуля вошла ему между лопаток. Номер двести восемьдесят пять.
Эти мягкие и беспомощные жизни так легко забрать. Ежедневно каждому жителю земли угрожают силы, превосходящие его на порядки, но он их не боится. Он боится своих ровесников по силе, которые убивают их. А иногда они убивают сами себя.
Минуем банк вплоть далее по огородам, да к Котовскому. На обочине стояло такси. Он присел, достал деньги из кармана и приставил курок к виску таксиста. Они к этому привычные, только в них обычно не стреляют, а только угрожают и требуют деньги.
Но, сегодня всё было иначе. Сегодня ему выпустили пулю в висок, расплескав кровищу вперемежку с мозгами и белым веществом костей по салону. Номер двести восемьдесят шесть.
Прекрасно! Ещё одна тачка загублена. Ну, да ладно, это не так уж важно, всё равно есть цель и есть возможности. И желания совпадают с возможностями.
—= 20:00, 4 часа назад =-
Бывает, когда открывается второе дыхание, можешь продолжать поход далее. А бывает, когда происходит ещё что-то, когда ты переступаешь грань, когда тебя начинают переполнять силы, им некуда выплеснуться.
Итак, он шёл по дороге под мост. Тут вообще не было жилых домов, только какие-то склады и прочая лабуда. Позади послышался рёв грузовика; он остановился и вытянул левую руку. Грузовик остановился чуть впереди него, он прошёлся и влез внутрь. Молча он выстрелил водиле в голову и выкинул за окно.
Номер двести восемьдесят семь.
Дальше дорога делала под мостом поворот налево и направо. Направо был гипермаркет со своей стоянкой.
Он набирал скорость по гиперболической зависимости. Машина ревела и фырчала, как раненый зверь. Справа шёл человек в брызговичке прозрачного цвета, сапогах и со спортивной сумкой. Он услышал рёв мотора, оглянулся и увидел прущий на него грузовик. Ужас парализовал его, хотя он много раз видел по телевизору, как сшибают людей.
Его тело слилось с радиатором грузовика, чуть вжавшись внутрь. Номер двести восемьдесят восемь.
«Когда ты встречаешься со смертью лицом к лицу, задумываешься о чём-то. А думать не надо, нужно действовать. Если ты увидел смерть, то ты точно умрёшь, так что не парься и используй момент на полную катушку.»
По встречной ехала Феррари, такая чистая и красивая. Внутри было два паренька, один из них высунулся из окна и что-то орал.
«Поёт, наверное.»
Слабаки, думают, купили им дорогую тачку, так теперь короли дороги. Помните: ваша тачка ничто по сравнению с мощными Кразами и Камазами. А если ещё Белаз, то вы вообще становитесь отсосками.
Он даже не сносил их, это было лишним. Четыре полосы, ограды по бокам, а за ними глубокие бетонированные провалы. Он резко повернул на них, задел по боку, они вертанулись, налетели на ограду и вылетели за неё. Номер двести восемьдесят девять и двести девяносто.
«Ни одна свободная библиотека или свободный журнал, да и вообще что-то свободное имеет правила приёмки. Они не свободные, они постоянно боятся напечатать что-то не то, поэтому отвергают мат, жестокость и инакомыслие.»
Красивые пейзажи. Там, куда он ехал, такие пейзажи удаляли. Там была урбания, строения жилые и магазинные, склады, неоновая реклама. Пропадала только романтика и природная красота.
Он спал. Его тело и сознание погрузились в дрёму, ибо он вёл авто на автомате, просто поворачивая туда, куда вела его дорога. Он поднырнул под мост, повернул направо по двухполосной дороге и, продолжая набирать скорость, выскочил на финишную прямую. Впереди шла та самая магистраль, справа был въезд на территорию гипермаркета, огороженного со всех сторон мощным металлическим забором.
За пару метров до открытых ворот он резко вдарил по тормозам. Грузовик понесло, он почти что развернулся на месте, врезался бочиной в ворота, но не остановился. В процессе задом он подмахнул охранника с его будкой. Тот отлетел в сторону на десяток метров, переломившись в нескольких местах. Номер двести девяносто один.
«Стоп, стоп, стоп! Этого не может быть!»
Со скорости порядка сорока километров в час он продолжил движение, маневрируя немного потерявшим управление грузовиком. Мощная машина смогла выжать около сотни и подпрыгнула на лежачем постовом.
«Средства безопасности придумали далеко не трусы, а те, кто ходит по краю. Грех не использовать их наработки в своих целях.»
Он вжался в кресло, скукожился, как эмбрион в утробе матери. Тяжёлая машина ревела и летела по воздуху, впереди на её пути были стеклянные двери гипермаркета.