На перекрёстке сидел безногий инвалид в коляске и блестящей кепке. Машина врезалась в него так, что он перелетел через неё и упал на шипованную ограду рядом. Штыри проткнули его мясо. Номер триста тридцать девять.
Он продвигался уже пешком далее. Он не ощущал усталости, а наоборот его распирало желание действовать.
После перекрёстка шёл какой-то пруд с парком. Точнее парк с прудом. В общем они были взаимно друг в друге и все были счастливы. Тут тренировалась местный ФК, как раз было поле.
Но это было потом. А сейчас под навесом сидели две мамаши с колясками и о чём-то трепались. Он подскочил к одной из них и ударом приклада вбил ей нос по самый затылок. Номер триста сорок.
Какая жалость, а ведь у неё были прекрасные натуральные рыжие волосы и два ребёнка в коляске уже спали.
Вторую мамашу он попытался угробить тем же ударом, но она увернулась. Тогда он врезал ей прикладом сзади по шее. Она грохнулась на четвереньки, отхаркивая кровь. Лёгким движением рук он свернул ей шею. Номер триста сорок один.
«Какая же жара, несмотря на дождь и холодный ветер. Так всегда бывает, когда начинаешь работать в экстремальных условиях. Обычно есть выбор, но сейчас его не было.»
Какое-то странное напряжение просачивалось изо всех пор мироздания. Он не знал, что это такое было, откуда это. Не знал он это и когда втолкнул обе коляски с суммарно тремя детьми в воду и простоял на них три минуты, ожидая смерти. С триста сорок второго по триста сорок четвёртого.
Лишь после этого он додумался осмотреть свою поверхность. Совершенно неожиданно во внешнем правом кармане плаща он нашёл небольшой круглый агрегат с торчащей из него тонкой проволокой. Это был передатчик, кто-то знал о его местоположении.
По парку проехала и остановилась в нескольких метрах от него синяя машина с двумя ментами. Они выскочили, и что-то заорали, направив на него пистолеты.
Впервые в жизни он видел трассировку пуль. Он видел траекторию, по которой они летели к нему, и он знал, как избежать столкновения. В два шага он достал калаш и в следующий шаг выстрелил в стекло машины. Пуля настигла мента в области сердца и откинула назад. Номер триста сорок пять.
Со вторым они немного поиграли в ковбоев, кто кого пересидит. Один на один, у обоих заряженное оружие.
«В этой ситуации единственно правильным решением будет — стрелять наугад. В момент выстрела следует резко броситься в сторону, при этом не теряя прицела.»
Труп второго мента лежал слева, а сам Легион справа. Он был здоров. Номер триста сорок шесть.
Никто не выдерживал простой вещи — напора. Кто приложит больше усилий, тот и победитель в конечном итоге. Но, усилия нужно прилагать ещё и в нужном аспекте.
Убить всех.
Он шёл дальше. Да, тут была вечерняя тренировка. Команда бегала по полю, где-то под навесом сидел тренер. По дороге он повстречал крепкого паренька в форме, но явно не этой команды. Сначала подсечка, тут же он присел на упавшего и стал кромсать его спину ломиком, насаживая там неглубокие раны. Номер триста сорок семь.
Через пару минут он перелез через скромный забор и очутился на футбольном поле.
«Всё это может сделать обычный человек, каких-то особых навыков не нужно, достаточно желания и концентрации на конкретной цели. Тогда всё будет в ваших руках.»
Каким-то неуловимым движением он накинул сзади на шею тренеру удавку и повалил его на задницу. Через тридцать секунд всё было кончено. Номер триста сорок восемь.
«Змеи дня, знаменующего конец эпохи, выползают из своих нор на поверхность.»
Он как будто слышал музыку. Музыку дождя и музыку загробного мира в одном флаконе человеческой оболочки. Голос, женский и тягучий, напевал что-то неземное по своей красоте. Под этот голос можно было умереть или выжить, как повезёт.
Подобно древнему войну он зажал по ножу в руке и вырвал из команды на поле одного игрока. Сзади в бочины до полного упокоения. Номер триста сорок девять.
Игрок с надписью «Корявов» на спине был близко и отправился к праотцам тем же путём. Номер триста пятьдесят.
А дальше всё пошло не по такому романтическому сценарию. Он услышал где-то вдалеке пробивающийся сквозь музыку и песню шум моторов. Они были ещё далеко, километрах в трёх, но они ехали сюда.
Наиболее близкий игрок ринулся к нему, из-за чего и получил нож в шею. Номер триста пятьдесят один.
Легион снова достал калаши. Словно раскалённый нож проходит через сливочное масло он пробирался сквозь заслон из живых людей, которых он последние несколько часов не оставлял за собой. Минутная перестрелка, а сколько трупов сразу образовалось.
Номера с триста пятьдесят второго по триста шестьдесят восьмого.
Машины приближались очень быстро, надо было уходить.
В свете молний хорошо было видно поле с травой и лежащими на ней футболистов. Через поле бежал безликий человек в плаще с рюкзаком и автоматами.
У ворот на него набросился прятавшийся доселе вратарь. Вот ведь какой подонок. Легион не ощутил никакой боли, только визуальное подтверждение сообщало, что его пытались вырубить. С дьявольской ухмылкой он схватил слегка охреневшего вратаря за шею одной рукой и поднял в воздух. Чуть прищурившись, он сломал ему кадык пальцами. Номер триста шестьдесят девять.
Со спринтерской скоростью он пробежался по дорожке до здания администрации парка. Машины двигались теперь не только сзади, но и спереди ехало немного.
Он ворвался в здание администрации, высадив дверь плечом. Он уже не разбирал дороги, кого-то он заприметил вдалеке. То был сторож, которому он врезал с ноги по голове, после чего жестоко добил, разбив голову об пол. Номер триста семьдесят.
Вдруг всё затихло. Он был в здании, из которого было два выхода, один из которых он использовал для входа. И оба входа залеплены теперь теми, кто приехал. Но у него было преимущество: он точно был в курсе их расположения, ибо слышал, а они про него ничего не знают.
—= 23:00, 1 час назад =-
«Представь: всё горит, повсюду огонь, не вздохнуть, даже нельзя открыть глаза. И тишина... Тогда ты слышишь собственное сердце, как кровь пульсирует в венах, как она шумит в ушах. И даже сквозь закрытые веки видны тела горящих людей — матерей с детьми, их мужей и прочей черни. Забор стоит перед твоими руками, выжигая жизнь... Тихо! Продолжаем.»
Выход был со второго этажа. Они никогда не ждут, что оттуда будут выходить живые. В этом их ошибка.
А голос всё пел, вселяя надежду и наполняя тело силой.
Он бросил в окно принтер и вылетел вслед за ним. Точно на конце траектории его прыжка была машина. Чёрная волга, по бокам которой стояли люди в синем камуфляже. Сразу после приземления он сорвал человеку с рупором голову, поднял её над собой и шваркнул об землю. Номер триста семьдесят один.
Совершив невероятный прыжок через машину, он увернулся от удара прикладом и засадил бьющему кулаком в грудь. Что-то прогудело у него мимо уха, но он не слушал, а продолжал жестоко избивать жертву по бокам, после чего одним движением достал ножик и перерезал ему глотку. Номер триста семьдесят два.
Он выхватил у этого ещё обоймы для калаша и пошёл в бой. Из-за угла по нему открыли огонь спецназовцы.
Благодаря своей одежде он стал почти незаметен в темноте, нужно было только пригнуться и слиться с чем-то тёмным.
Они прекратили огонь, ибо потеряли цель. Недвижимая доселе волга заурчала, врубила дальний свет и покатилась на них. Двое отпрыгнули, одному не повезло. Она протащила его метров двадцать и нырнула за поворот. Номер триста семьдесят три.
Волга пронеслась где-то вдалеке и заглохла. Кто-то что-то крикнул. Во тьме парковых деревьев что-то заблестело, а потом из темноты показался Легион. Он не бежал, а шёл, как ходят в магазин за едой. Он не торопился.