– Что норвежцы делают в Лундене? – спросил я.
– Они явились туда два дня назад, господин, – ответил Ульф, – на двадцати двух судах. Хэстен присоединился к ним на девяти кораблях.
Я тихо свистнул. Тридцать один корабль – это флот. Значит, братья и Хэстен командовали армией, в которой было по меньшей мере тысяча человек. И эти люди находились в Лундене, а Лунден стоял на границе Уэссекса.
В ту пору Лунден был странным городом. Официально он входил в Мерсию, но Мерсия не имела короля, поэтому Лунден не имел правителя. Город не был сакским и не был датским; там жили и саксы, и датчане, и человек мог разбогатеть там, погибнуть… или и то и другое. Лунден стоял на стыке Мерсии, Восточной Англии и Уэссекса – город торговцев, купцов и мореплавателей. А сейчас, если верить Ульфу, в стенах Лундена стоит армия викингов.
Ульф захихикал:
– Они поймали тебя, как крысу в мешке, господин.
Я гадал, как флот мог собраться и пройти вверх по течению в Лунден так, чтобы я не узнал об этом задолго до его появления. Коккхэм был ближайшим к Лундену бургом, и, если в большом городе что-то происходило, я обычно узнавал об этом в течение дня. Но теперь город оккупировали враги, а я ничего не знал.
– Братья послали тебя, чтобы ты мне обо всем рассказал? – спросил я Ульфа.
Я предположил, что Тарглисоны и Хэстен захватили Лунден только для того, чтобы кто-нибудь – вероятно, Альфред – заплатил им за то, чтобы они оставили город. В таком случае в их интересах было дать знать о своем появлении.
Ульф покачал головой:
– Я приплыл туда, когда они появились, господин. Мне и без того приходится платить пошлину тебе, а тут еще пришлось отдать им половину товара.
Он содрогнулся.
– Ярл Зигфрид – плохой человек, господин. Никто не должен иметь с ним дела.
– Почему я не знал, что они с Хэстеном? – спросил я.
– Они и не были с Хэстеном. Они были во Франкии. Приплыли через море и поднялись вверх по реке.
– С двадцатью двумя судами, полными норвежцев, – горько проговорил я.
– Они собрали всех, господин. Датчан, фризов, саксов, норвежцев – всех. Зигфрид находит людей везде, где боги опорожняют свои ночные горшки. Это голодные люди, господин. Люди, не имеющие хозяев. Отребье. Они собрались отовсюду.
Человек, не имеющий хозяина, был худшим из людей. Он никому не приносил клятву верности. Не имел ничего, кроме меча, голода и амбиций. В свое время я сам был таким человеком.
– Итак, Зигфрид и Эрик собираются устроить заварушку? – мягко предположил я.
– Зигфрид – да, – ответил Ульф. – А что касается Эрика… Он младший брат. Люди хорошо о нем отзываются, но Зигфриду не терпится учинить беду.
– Он хочет получить выкуп?
– Возможно, – с сомнением произнес Ульф. – Он должен платить всем этим людям, а у него нет ничего, кроме мышиных какашек во Франкии. Но кто заплатит ему выкуп? Лунден принадлежит Мерсии, так ведь?
– Так, – ответил я.
– А в Мерсии нет короля. Непорядок, верно? Королевство без короля.
Я подумал о визите Этельвольда и прикоснулся к своему амулету в виде молота Тора.
– Ты когда-нибудь слышал о мертвеце, встающем из могилы? – спросил я Ульфа.
– О мертвеце, встающем из могилы?
Он встревоженно уставился на меня и тоже потянулся к своему амулету.
– Мертвым лучше оставаться в Нифльхейме, господин.
– Возможно, существует древнее волшебство, поднимающее мертвеца из могилы? – предположил я.
– Ты слышал эти истории, – сказал Ульф, теперь он крепко стискивал амулет.
– Какие истории?
– Истории с далекого севера, господин. Пришедшие из земли льда и берез. Там случаются странные вещи. Говорят, люди могут летать там в темноте и мертвец ходит по замерзшим морям, но я никогда ничего подобного не видел.
Ульф поднес амулет к губам и поцеловал его.
– Думаю, это просто сказки, чтобы пугать ими детей зимними ночами, господин.
– Может быть, – сказал я и повернулся, чтобы посмотреть на мальчика, бегущего вдоль только что возведенной стены.
Мальчик спрыгнул со стволов, которые вскоре должны были стать бойцовой площадкой, заскользил по грязи, вскарабкался вверх по берегу и встал предо мной. Он так запыхался, что не мог вымолвить ни слова. Я подождал, пока он переведет дыхание.
– «Халигаст», господин, – сказал мальчик. – «Халигаст»!
Ульф в замешательстве посмотрел на меня. Как и все торговцы, он немного говорил по-английски, но слово «халигаст» поставило его в тупик.