Он посмотрел на могучего темноволосого воина, с внушительным брюшком, который сидел на скамье в центре зала, и задумался, какой он хозяин. Щедрый на золото? Да, наверняка стоит только посмотреть на его лицо и блеск желтого металла на добротном оружии и браслетах его людей. Двое из них, сидевшие рядом с ним тоже вызывали любопытство. Первый, моложе и тоньше Эйвинда, но одной с ним крови, был Тронд, его брат, капитан еще одной ладьи на берегу. Второй — с более тонкими чертами лица и волосами, как лисий мех, низко росшими надо лбом. У него были густые, вздернутые, словно в насмешке, брови и губы, которые, как заметил Бьярни, выражали доброту или жестокость в зависимости от настроения.
«Похож на Локи», — подумал он. Локи — бог огня, мог согреть дом или спалить крышу над головой человека только из прихоти[17]. Дымчатая тень под столом скрывала ноги, но Бьярни сразу узнал его по сходству с драконьей головой ладьи.
— Они всегда охотятся вместе, эти двое — Тронд и Онунд, — сказал Эрик из команды «Морской коровы», когда он и Бьярни склонились над блюдом со свининой. — Трудно представить себе — когда старый лис вышел на эти берега, десять лет тому назад, Эйвинд хотел прогнать его обратно в море.
— Почему же?
— Жена Эйвинда — дочь ирландского короля. Барра, один из Гебридских островов[18], принадлежал ему, пока Онунд с дружками не выгнал его оттуда и обосновался на его земле. Так что Эйвинд не очень-то любил Онунда, пока Тронд, как говорят, не помирил брата со своим хитрым другом.
— Хватит сплетничать, как старая баба, — сказал Хериольф, услышав их разговор. — Это старая история, и я думаю, Эйвинд с Востока многое потерял бы, если бы не смог призвать на помощь этого пирата из Барры с его кораблями.
С ужином было покончено, и в другом конце зала огненноволосая жена Эйвинда, дочь ирландского короля, поднялась со скамьи и направилась в свои покои, а за ней и остальные женщины. Столы сняли с козел, и многие молодые воины растянулись прямо на полу среди псов у длинного очага. Достали доски для игры в волка и овец; одни уселись зашивать свои штаны, другие меняли перевязь на копьях; а гусли ходили по рукам, и один за другим воины играли, как могли, теша слушателей загадками, песнями и сказаниями, — пестрое покрывало звуков, которое защищало от надвигавшейся бури, уже бушевавшей в заливе и готовой наброситься на поселение из ночной тьмы. Рассказывали захватывающие дух легенды северных народов о морских лошадях, грозных призраках и женщинах-троллях[19], которые зимними ночами усаживались верхом на коньки крыш.
Бьярни, заворожено слушая, вдруг заметил, что о женщинах-троллях рассказывают уж слишком часто. В зале стали проявлять нетерпение, кто-то даже фыркнул в неподходящем месте. Затем несколько молодых воинов, которые вместе пили в углу, встали, ухмыляясь, вышли за дверь на крыльцо и исчезли в предгрозовой тьме, незамеченные в общей кутерьме.
Порывистый ветер с дождем ворвались в зал, чуть не погасив огонь в очаге, и Бьярни послышался смех снаружи, из бушующей непогоды. Потом неожиданно, когда все стихло между порывами ветра, наверху, на самом высоком гребне крыши, рядом с дымоходом послышалась возня; топот ног и хриплые крики, и что-то маленькое и темное упало сквозь дыру в потолке прямо в огонь. Послышался запах паленой шерсти и пронзительный визг — крыса пыталась выбраться из горячей золы. Тут по всему залу вскочили собаки и бросились на нее, и визг прекратился. Люди тоже поднялись со своих мест, науськивая собак, а гусляр бросил гусли, не допев песню.
Среди общего гама молодой рыжеволосый верзила встал на ноги, раскачиваясь из стороны в сторону, с высоко поднятой кружкой эля в руке.
— Хватит про троллей, а то эти россказни привлекают всякую нечисть, — загремел он весело. — А такой гадости Свен Гуннарсон не потерпит ни на одной крыше, под которой он пьет!
И ударив кружкой по голове проходящего мимо товарища, шатающейся походкой направился к крыльцу. Вслед ему послышалось хихиканье и улюлюканье, и собаки побежали за ним в надежде на крысиную охоту. Бьярни и Эрик тоже последовали за ними, Бьярни все еще держал Хунина за ошейник, чтобы тот не носился со своими сородичами, пока рана не плече не заживет.
На улице бушевал ветер, и земля то высвечивалась, то погружалась во мрак, когда мчащиеся тучи высвобождали луну и снова глотали ее в неистовом беге, гонимые порывами ветра и дождя. На коньке крыши виднелись темные фигуры, которые изредка освещала луна. А внизу, во дворе, люди казались гораздо пьянее в танцующем на ветру пламени соснового факела, который кто-то принес из зала. В его красновато-коричневом свете Бьярни увидел Свена Гуннарсона, взбиравшегося по спинам друзей на крышу — с этой стороны дома она спускалась чуть выше человеческого роста. В следующее мгновение он залез на вересковое покрытие и, держась за туго натянутые веревки, сдерживающие солому во время бури, вскарабкался на конек крыши.
18
ГЕБРИДСКИЕ ОСТРОВА, Гебриды (
19
ТРОЛЛИ — в германо-скандинавской мифологии уродливые, очень сильные и глупые великаны, враждебные человеку.