— Ты любишь художественную литературу? Много читала?
— Люблю, но прочитала немного… Да, я тебя еще не спросила, на каком факультете ты учишься?
— На филологическом. Видишь, и ты и я любим одно и то же.
Юй Юн-цзэ заговорил о литературе. Он рассказывал о «Войне и мире» Толстого, об «Отверженных» Гюго, о «Даме с камелиями» Дюма-младшего, рассказывал и о китайских писателях и поэтах Ду Фу, Лу Сине и Цао Сюэ-цине[22]. У него была прекрасная память, и Линь Дао-цзин с широко раскрытыми глазами внимательно слушала закругленные и красивые фразы, медленно и плавно льющиеся из его уст. События и герои, о которых рассказывал Юй Юн-цзэ, были полны романтики.
Постепенно плохое настроение Дао-цзин рассеялось, она оживилась.
Юй Юн-цзэ под конец снова заговорил о ней:
— Дао-цзин, ты, наверное, читала «Нору» Ибсена и «Разлуку» Фэн Юань-цзюня? Героини этих произведений боролись против традиционной морали, выступали за эмансипацию женщины. Но ты, я чувствую, по сравнению с ними еще смелее и решительнее. Тебе всего восемнадцать, не так ли? Я предвижу твое прекрасное будущее.
Линь Дао-цзин слушала словно зачарованная, не отрывая от него взгляда. Взошла молодая луна. Молодые люди все еще прогуливались по песчаному берегу и разговаривали. Сердце Линь Дао-цзин постепенно наполнилось непередаваемым жизнерадостным ощущением. Кроме благодарности, испытываемой ею к Юй Юн-цзэ, она чувствовала особую гордость за те идеалы, к которым они оба стремились. Она нашла человека, о котором мечтала.
Еще не вполне осознанное чувство счастья заставило Дао-цзин на время забыть все свои невзгоды и горести, она погрузилась в мечты. Молодые люди медленно вслед за лунным светом брели по берегу моря. Когда они подошли к деревне, Юй Юн-цзэ опять напомнил ей:
— Дао-цзин, оставайся, не уезжай! Посмотри, как красива сейчас наша деревня!
Каждое слово человека, в которого глубоко веришь, приобретает особую значимость, и Дао-цзин больше не колебалась ни секунды: она согласилась остаться.
Спустя несколько дней, незадолго до начала занятий в янчжуанской школе, Дао-цзин провожала Юй Юн-цзэ, возвращавшегося в Бэйпин, в университет.
Ранним утром они ожидали на безлюдной станции поезд. До его прихода оставалось еще много времени, поэтому молодые люди вышли из здания вокзала и медленно прогуливались неподалеку от платформы.
Линь Дао-цзин и Юй Юн-цзэ были знакомы всего несколько дней, и их беседы на берегу моря касались лишь искусства, жизни и общества; теперь же, когда пришло время разлуки, они оба ощутили взаимную привязанность. У Дао-цзин к этому чувству примешивались еще печаль и растерянность, как у ребенка, которого оставляет мать. Несмотря на благородную помощь Юй Юн-цзэ и на то, что его двоюродный брат, по всей вероятности, отказался от своих гнусных замыслов, Дао-цзин, прощаясь с молодым студентом, не могла не думать о предстоящем одиночестве, о своей беззащитности.
Некоторое время они гуляли молча и, наконец, остановились.
Юй Юн-цзэ посмотрел в ее печальные глаза, перевел взгляд на густые волосы, развеваемые легким осенним ветерком… Стоило ему там, на морском берегу, впервые увидеть эту девушку, как она словно околдовала его. Он влюбился. Будучи человеком осторожным и скрытным и зная, как опасно преждевременно раскрывать свои чувства, он до сих пор всячески подавлял их в себе: делал лишь то, чего хотела Дао-цзин, и говорил только о том, что ей нравилось. Теперь же он сам убедился, что Дао-цзин полюбила его, полюбила всей душой. Поэтому ему хотелось раскрыть ей свое сердце. Но он все еще колебался, боясь каким-нибудь неосторожным словом оскорбить или обидеть ее. Юй Юн-цзэ смотрел на скромное белое платье Дао-цзин и с нежностью думал: «Прекрасна, как мимоза. Как был бы я счастлив, если бы она стала моей!..»
Дао-цзин обернулась: она почувствовала на себе его горячий взгляд. Стараясь скрыть свое смущение, она поспешно нагнулась за полевым цветком, росшим у дороги. Спустя мгновение, когда она выпрямилась, Юй Юн-цзэ уже, как обычно, спокойно улыбался. Поглядев в сторону станции, он сказал:
— Иди домой, поезд сейчас придет.
— Нет, я уйду, когда ты поедешь! — Дао-цзин тряхнула головой и по-детски улыбнулась ему.
В последние оставшиеся до отъезда минуты они спешили наговориться:
— После моего отъезда, что бы ни говорил Цзин-тан, будь терпелива. Он ничего не сможет тебе сделать, потому что… — Юн-цзэ посмотрел на нее внимательно и улыбнулся. — Я сказал ему, что мы стали хорошими друзьями… Скажи, разве это не так?
— Друзья или не друзья, какое это имеет для него значение?
22
Ду Фу (712–770 гг.) — великий поэт танской эпохи, крупнейший представитель классической китайской литературы.
Лу Синь (1881–1936 гг.) — великий китайский писатель XX века, основоположник новой литературы демократического Китая.
Цао Сюэ-цинь (1724–1764 гг.) — писатель, автор известного китайского классического романа «Сон в Красном тереме».