На дальнем краю участка стоял на якоре большой тендер Босли; все остальные суда, кроме тех, с которых или забрасывали, или выбирали сети, выстроились за ним. Как только образовывался просвет, первый в очереди устремлялся вперед к обозначенному участку. Целое море вокруг, а они сбиваются в кучу. Господи.
Айк протер стекла, надеясь рассмотреть синюю кабину «Су-Зи». Ее не было среди работающих лодок. Он провел биноклем вдоль всей очереди и наконец нашел свою в самом хвосте, похожую на крошечную синюю бусину на конце нитки. Тоже перегружена, судя по осадке. Так похоже на Алису Кармоди – натаскать рыбы по самую жопу, прежде чем подумать, что пора остановиться. Что ж, это меняет дело, решил Айк. Будь он проклят, если усядется у нее на заду сосать выхлоп собственной лодки. Он снова поднял дроссель на треть и развернул штурвал на сто восемьдесят градусов. Из кабины высунулась физиономия Грира.
– Шо за фигня, Айзек? – Грир держал в руках две дымящиеся кружки. – Нельзя, что ль, поосторожнее, це ж последняя коробка скута на весь город. Щас разольется, а ты так и не рассказал мне, шо там у вас было с леди Луп…
– Нет настроения, – ответил Айк. – Я хочу попробовать Утиный Желоб.
Одним большим глотком Грир опустошил первую кружку и приложился ко второй: лучший способ сберечь драгоценную жидкость на шаткой палубе – это ее выпить. Потом, остужая язык, он наградил Айка долгим взглядом исподлобья, а когда заговорил, его акцент стал сильно меньше.
– Так. Значит, хочешь попробовать в чертов Утиный. Очень экстремально, но давай пробуй. Сомневаюсь, что ты вообще найдешь этот мерзкий каналец.
– Найду, не сомневайся, – ответил Айк. – Хотя с таким рваным приливом войти в него будет непросто.
– Не говоря уж про выйти, – пробормотал Грир себе под нос.
Утиным Желобом звался мелкий нерешительный ручей, который, виляя, тек с гор к северу от Куинакской бухты; он прокладывал себе негладкий путь через песчаные равнины к морю по тому маршруту, который в этот момент предоставляла ему изменчивая дельта. Иногда он прорывался сквозь банки в одном месте, иногда в другом. В иные дни, когда прилив намывал слишком высокий и широкий береговой вал, не прорывался вообще – вместо этого он образовывал небольшое внутреннее озерцо и ждал, пока вал размоется или русло подвинется. Но если удавалось найти устье Утиного и пробраться сквозь него, там обычно находилась и рыба.
Грир протянул Айку вторую кружку и мог теперь застегнуть на молнию свой спасательный костюм. После того как в Бристольском заливе перевернулся краболов, на котором он работал, Грир постановил, что будет носить спасательный костюм на любой палубе, в любую погоду – и больше никаких краболовов. С тех пор если в его сети и попадалось что-то отдаленно напоминающее краба, то разве что каракатица в мини-юбке. Айк допил чай и отдал кружку обратно. Сбежав от лодок, он снова почувствовал себя на плаву. Он улыбнулся другу:
– Значит, сегодня ночью на ложе страсти явился классический разгневанный муж, и великого любовника Эмиля Грира сдуло ветром.
– Сдуло ветром? Я бы не сказал. Великий Грир не сдувается, пока не кончит, не важно, классически или разгневанно. Это кодекс, это…
Подняв руку, Айк остановил его болтовню, затем указал вперед на темную закручивающуюся воду. У Грира вытянулось лицо.
– А-а, черт, это он. А вон метка после крушения предыдущего дурака, надеюсь, ты ее не пропустишь.
Сквозь дымку прибоя показались ржавые ребра одной из жертв цунами девяносто четвертого. С другой стороны протока прямо напротив этой развалины разместилась еловая коряга, принесенная весенним штормом. Грир покачал головой:
– Слишком плотно, старик. Я бы не советовал лезть туда на чем-то больше байдарки.
Грир знал, что его совет пропадет впустую, – это было наказанием за фургон. Взвыл мотор, и нос лодки понесся вперед. Грир застегнул на молнию неопреновый капюшон и вцепился в планширь.
Айк научился работать в Утином несколько лет назад у Кармоди, когда владел всего десятью процентами и плавал со стариком на этом самом борту. Одно из достоинств древних деревяшек – они умеют проходить настоящие мели. Главное – не останавливаться на полпути. Выбирать наугад и идти до конца. Какая-нибудь мелкая поперечная волна подбросит тебя наверх, не с одной стороны, так с другой, даже если с самого начала ты встал не на самый респектабельный путь. Он врубил полный ход.