Жомарт посмотрел на багровое щетинистое лицо бия и почувствовал отвращение. Он не вслушивался в слова Айтеке, слышал лишь жужжание его голоса.
Хан поднял руку. Трудно было уловить — в знак примиренья двух спорящих он это сделал или пригрозил зарвавшемуся бию. Но Айтеке, не отрывавший злого взгляда от Есета, заметил этот жест и тут же замолчал.
Не изменив прямой осанки, хан заговорил степенно:
— Твой гнев опережает разум, Айтеке. И, если не уступишь, не обуздаешь злость, раздоры ваши только углубятся. А вы — родичи, не так ли? Один пришел ко мне с обидой, другой кичится силой. Твоих людей гораздо больше, ты пользуешься этим, чтоб замести следы, и хвалишься своей же хитростью. Не так ли, справедливый бий? Для правдолюбца все равны. А ты юлишь, хитришь, но свару прекратить не хочешь. Тебе бы потушить огонь, так нет — ты раздуваешь пламя. Ты что, забыл о наших недругах, зажавших нас в кольцо? Запомни, разрушать легко, а как потом объединить народ? Ты против явной истины идешь. — Хан гневно посмотрел на бия. Затем окинул взглядом всех, и взгляд его отметил бия Казыбека-Златоуста, сидевшего поодаль. Казыбек из рода аргын был плотен, круглолиц, высокий лоб переходил в горбатый нос, борода едва лишь начала седеть.
Возможно, хан надеялся, что тот, известный правдолюбец, по справедливости рассудит их. Угрозы, наглость Айтеке, его бесчестные уловки пришлись не по душе Казыбеку, и ханский знак ободрил бия.
— Наш народ говорит: «Не радей своей родне — сам окажешься в огне», «Не смотри, что он чужак, — у него большой кулак». Не в силе разум. На земле не хватит пыли, чтоб забросать солнце. Криками не заглушишь совесть. Что ты делаешь для блага своих близких, Айтеке-бий? Твой род алшин вряд ли послал тебя затем, чтобы ты нажил врагов среди своих родичей, кичась отобранным у них. Нарушено согласие двух родственных племен. Не разжигай вражду, которая лишь приведет к кровавым стычкам. Крепи единство и братскую сплоченность. — Казыбек впился глазами в Айтеке, он всех заворожил своею плавной речью. — О достославные! — Теперь он обращался к собравшимся в диване. — Я должен разрешить их тяжбу по справедливости и беспристрастно. Я не могу кого-то поддержать, кого-то обвинить. Народ наш ждет не этого. И вы, цвет трех достойных жузов, желаете другого. Легко расчленить целое, но как потом собрать части? Если мы будем глухи к голосу боли, услышим ли страждущих? Вы вникли в этот спор? Если вникли, то ответьте, не будет ли позором он на совести потомков? Давайте же найдем разумный выход. Что может быть важнее исполненного долга?.. — Казыбек на миг умолк, задумался. — Сородичи мои! Печальнее всего, что ссора разгорелась в недобрый час, когда копыта вражеских коней вздымают пыль у ваших юрт. Вы сами режете себя, вы рвете на куски друг друга. Кипите неправым гневом. А надобно остыть, найти достойное решенье. Об этом просит вас народ. Нельзя же нам в дни мира встречаться как друзья и братья, а в трудный час перегрызать друг другу горло… Угрозы и нападки не примиряют ваши племена, а углубляют распри. Кому же, как не вам, пристало слово мира? И если Айтеке его забыл, я выскажусь тогда. Я заклеймлю тебя позором за беззаконье и насилье. Я говорю от имени семи родов, которые ты грабишь. Опомнись, будь достойным старшим братом, и младшая родня тебе воздаст за это. Пусть не горчит мед нашего родства. Отныне семь родов объединяются в союз. И ты, до сей поры пренебрегавший ими, как бедною родней, призна́ешь их как равных. Рассыпанные раньше, как горох, они теперь сплотятся и припадут к твоей груди, чтоб обрести опору. Так будь им старшим братом, наставником и другом. А семиродцы отплатят верностью и облегчат твои заботы… Вот ты, Есет, здесь хорошо сказал о долге. Я думаю, сородичи тебя одобрят. Возглавь же племя жетиру, вновь созданное племя, — Казыбек хотел передохнуть, но зал восторженно гудел и жаждал продолженья.
— Вот это речь!
— Как справедливо!
— Байулы, алимулы, жетиру — созвучно получилось.
Тут Казыбек сделал едва заметное движение, и люди замолчали. Жомарт смотрел на него не отрываясь. Все нравилось ему в Казыбеке: и шапка, отороченная выдрой, и ладная фигура. Жомарт заметил, как повернулся хан на троне, кивая головой. Султаны, бии и батыры, собравшиеся здесь, внимательно и с одобреньем слушали Казыбека. Все эти люди, кто с завистью, кто восхищенно, внимали его живому слову.