— Немудрено, братец, что на мне лица нет. Я и не слыхивал о таком. Верно, я встретился с повелителем зверей. Подумать только, с двух раз не попал!
— У страха глаза велики. Просто у тебя руки дрожали. Если в каждом звере видеть повелителя… — Юноша, защищаясь от солнца, прикрыл глаза ладонью, потом посмотрел вдаль. — Глянь-ка, не он ли это?
Куат обернулся. Тот самый сайгак со спиралями рогов уже подымался по склону лощины.
— Он! — кивнул Куат.
И юный джигит, сняв с плеча лук, поставил на тетиву стрелу «желтая молния»{31}. Его движенья были быстры и ловки. Зажмурив один глаз, он прицелился и, откинувшись в седле, со звоном выпустил стрелу. Еще дрожала тетива, когда сайгак, перевернувшись несколько раз, покатился в овраг.
Все это случилось в мгновение ока. Куату было жаль сайгака. «Не в меру прыток», — подумал он о юноше и собрался отчитать его, но молодой джигит, огрев плетью круп коня, уже порядочно отъехал. Куат пустился вслед аллюром. Он счел неудобным подскакать к юноше, рысившему по степи. Расстояние между ними сокращалось медленно.
Из-за холма неожиданно выехали несколько человек. Оставив одного на месте, всадники галопом скакали к ним. Юноша попридержал коня и, подождав Куата, сказал:
— Джигит, хочешь позабавиться? Выбери-ка одного, а с остальными справлюсь я. Пусть эти задиры пройдутся разок пешочком. — Юноша испытующе и дерзко смотрел на Куата. — Оружия не применять! Вали на землю и забирай коня. Не бойся, я за все отвечу!
Властный тон юноши задел Куата. Он ответил запальчиво:
— Приятель, ты не знаешь меры. Я опытней и старше. Ты меня унизил…
— Прости, ага!
— Вот так-то. Тебе довольно одного. Мне ж предоставь троих.
— Но это не на равных!
— Ну ладно. Тех, что слева, забирай себе, а те, что справа, — мои. Вперед! — Куат помчался напрямик. Искусный, удалой батыр, не раз бывавший в подобных передрягах, он вскоре спешил двух всадников и гнал на поводу коней.
Не отставал и юноша. Он тоже был с добычей. Так они добрались до одинокого всадника в степи.
Куата удивила его пестрая одежда. Поверх башлыка на голове была богатая шапка с яркими перьями, воротник шелкового бешмета украшали позументы. Кольчуга без рукавов блестела медными ячейками. Из голенищ сафьяновых сапог торчали широкие штанины, на расшитом поясе нелепо болтался серебряный кинжал.
И осанка его была необычной: всадник опирался о луку седла, сжимая в руке камчу с медными кольцами, а левое плечо было закрыто стальным щитом. Не был он похож ни на батыра, ни на кого другого, странный какой-то, и борода пострижена в кружок.
— Что это значит? Что за нелепые шутки? — накинулся он на юношу, а Куата словно не заметил.
— Это не шутки, таксыр. Я не смеюсь, но и зла на вас не держу. Я вроде барашка, взбрыкивающего перед занесенным ножом, — ответил юноша.
Его слова пришлись по душе Куату, и он подъехал поближе к молодцу.
— Довольно! Я бы проучил тебя, да не широк твой путь, — сказал человек на коне и, повернувшись к Куату, крикнул: — Эй, кто ты? Отвечай добром, не то не снести тебе дурной головы!
— Ты говоришь с таким видом, ты угрожаешь, как какой-нибудь султан. Но ты не выше своей земли и своего народа. А я один из тех простых людей, которые и есть народ, таксыр. Так что ты мне хотел сказать? — Куат без тени страха смотрел ему в глаза.
— А вот что: слезай-ка ты с коня — и на колени! Клади на шею пояс{32} и на коленях пройдись передо мной.
— За что? Я разве виноват? — нахмурился Куат.
— Ничтожество! Презренный раб! Ты что же, хотел меня за горло взять? — побагровел надменный всадник.
— Да успокойтесь же, таксыр! Зачем вы чванитесь в глухой безлюдной степи? — Юноша пытался охладить его запал, но безуспешно.
— Слезай с коня и живо! — не унимался тот.
— Разве ты на него меня сажал? Не слезу! — упрямился Куат.
— Держи! Бей пса!
Тут только Куат увидел остальных. Он не заметил, как они приблизились. Но было уже поздно — восемь рук стащили его с коня.
— Связать его! Бить, чтоб запомнил!
Четыре воина, не дав ему прийти в себя, связали Куату руки. Плеть со змеиным свистом взвивалась над его спиной.
— Таксыр! Прошу вас, прекратите! — крикнул молодой джигит.
— Не ввязывайся!
— Таксыр, вы пожалеете! Народ вам не простит расправы над безвинным.
— Раз приказал, пусть бьют! Он виноват.
— Тогда пеняйте на себя, Булат-султан! — воскликнул в гневе юноша и выхватил из ножен саблю. Перерезав веревку, он протянул саблю Куату и крикнул: — Защищай свою честь, батыр!