– И люди спокойно к вам относились?
– К нам, – поправила меня мать. – Нет, к нам они относились с настороженностью. Местами был и расизм, который перетекал в насилие. По крайней мере, мне известно несколько случаев, когда вервольфы убили нескольких людей за то, что те избили и изнасиловали девушку из их стаи.
– Просто так что ли?
– Она встречалась с сыном главы их деревни. То были напряжённые времена, Тэйлон, тогда не было таких законов, а власть была лишь на бумаге и словах. Всё решали силой, и ты сам понимаешь, кто был сильнее. Но время и природа сделали своё дело – кровь разбавилась, а стая распалась на роды. Некоторые до сих пор существуют, как Белый Клык, например, а некоторые канули в лету.
– Кстати, а Ньян, она… приёмная? – решил я уточнить ещё одну деталь.
– Да. Она из ныне несуществующего рода Серой Лапы. Это был небольшой род на юге страны, который пал жертвой интриг.
– Я думал, что король следит за этим.
– Пожар в поместье, – пояснила Энна. – А потом убытки в компании, пропажа старшего наследника и старшей дочери. Средняя ушла в род, где вышла за мужчину, который старше её на двадцать лет. Младшую забрали мы.
– Зачем?
– За тем, чтобы спасти, – немного удивлённо ответила Энна.
– Зачем? – повторил я вопрос. – Ну умерла бы и умерла. Разве это проблема?
– Нас попросила её средняя сестра.
– Но это разве не могло поставить вас под угрозу?
– Могло, – не стала отрицать она.
– Тогда в чём причина?
– Долг по крови. Дети моей прабабушки, мой дедушка, был спасён членом их рода. Мы вернули долг и спасли их ребёнка, взяв его в свой род. А так как я вошла в род Бранье, долг перешёл за мной. Вернее, перешёл он за всеми наследниками, но спросили с меня.
– А с других?
– Долг один, накладывается на всех наследников, если о нём вспомнят, естественно. Здесь вспомнили. Я выполнила, и теперь никто из остальных никому ничего не должен.
– Чего же они раньше не воспользовались им? – спросил я. – Этим правом?
– Я не знаю, Тэйлон. И вряд ли узнаю. Но Ньян теперь моя дочь, и я люблю её как свою родную кровь. Она – часть нашей семьи.
– Да я понял так-то.
– Это на случай, если в твою пустую голову взбредёт какая-нибудь глупость, сын, – строго пояснила мать.
В день, когда должен был пройти бал, меня одевали всем домом.
Служанки, словно стая пчёл, не отставали от меня ни на секунду. Едва я пообедал, как они буквально влетели в столовую, как по сигналу, и, подхватив за руки, потащили меня к выходу. Хоть руки за спину не заломали, и на том спасибо. Я даже немного растерялся от такого напора вначале.
Меня затащили в ванную комнату, где четверо особо ретивых принялись меня отмывать. Драили так, будто пытались стереть кожу. Ноги, руки, спину, голову. Разве что пах я отстоял, и то с боем. После этого меня буквально умыли каким-то лосьоном и потащили замотанного в полотенце в комнату.
Здесь уже поджидала другая боевая группа.
Честно, я восхищён. Восхищён их слаженной работой. Служанки выглядели как единый механизм, работающий без сучка и задоринки. Как-то, не сговариваясь, каждая делала своё небольшое дело, что в сумме складывалось в скорость, слаженность и качество. Как на боевом корабле, серьёзно.
Едва я успел опомниться, как меня уже подстригали. Ещё несколько минут, и меня вновь обтирали каким-то лосьоном, который пах на удивление приятно. Мне во всей этой суматохе разве что поднимать руки и ноги требовалось вовремя. Таким дружным роем меня и одели. Я даже не чувствовал стеснения – никому дела не было, голый я или нет, слишком заняты.
Буквально через пять минут общими усилиями я уже был одет в парадную форму.
Служанки критично осмотрели меня, стряхивая с меня невидимые глазу пылинки, поправляя на мне форму.
После того, как они убедились, что работа выполнена на отлично, большая часть покинула мою комнату, а на их место пришёл наш дворецкий. В руках он нёс немного странные кобуры из коричневой лакированной кожи, мои револьверы в футляре и небольшую коробочку, где позванивали, как я предположу, медали.
– Я взял на себя ответственность отстрелять патроны в револьверах и хорошенько почистить их, господин. Надеюсь, вы понимаете, что заряженные револьверы носить с собой строго запрещено на бал?
– Да, спасибо, что позаботился об этом, Хайсер, – кивнул я.
Он осторожно надел на меня кобуру, которая располагалась интересно, да и выглядела непривычно. Во-первых, она была двойной: одна кобура над другой. Во-вторых, она располагалась справа.