Кабинет Зарона (так зовут отца парня) был большим. Огромный монументальный деревянный стол, шкафы до потолка, ковёр, картины… Парень на кресле у стены, вальяжно рассевшийся и закинувший ногу на ногу. Волосы русые, лицо приятное, утончённое, как и положено быть аристократу, глаза хитрожопые. На возраст где-то двадцать – двадцать пять, так где-то.
Что за хрен? Друг отца? Нет, молод. Сын? Слишком неуважительно сидит. Ладно, сейчас узнаю.
– Здравствуй, Тэйлон, – кивнул парень. – Рад, что ты жив и даже бодр.
– Здравствуй, – только и ответил я.
Не хочешь выдать себя, молчи. Хотя я уже давно выдал, что со мной что-то не так. Моё поведение даже в мелочах, как, например, поздороваться, явно не совпадает с Тэйлоном. То ли он был тряпкой в конец, то ли наоборот, вёл себя здесь дерзко, за что его и сослали в армию в наказание.
– Присаживайся, стоять не стоит, – кивнул на стул в центре комнаты Зарон и сел за свой стол.
На этом стуле я почувствовал себя как на допросе. Возможно, именно с этой целью этот стул так и стоял здесь.
– Не пойми меня неправильно, Тэйлон, я рад тебя видеть, – продолжил отец. – Ты мой сын и я люблю тебя, каким бы ты ни был, – по лицу не вижу. – Будешь?
Он достал бутылку и три стакана.
– Нет, спасибо, отец.
– Как знаешь, – вздохнул он, после чего наполнил лишь два. Второй взял молодой парень. – А я буду. Не каждый день узнаёшь, что твой покойный сын вернулся домой. Может быть по мне этого и не видно, но для меня это тоже новость. Хорошая новость, пусть я и в смятении.
Не вижу.
Видимо, это он и прочитал в моих глазах.
– Да, по мне не видно. Но такой я человек, – пожал он плечами. – Не могу терпеть эти нежности, как твоя мать или сёстры. Но я и не женщина, в конце концов.
Будто только женщины способны на проявление чувств. Спорим, что матери этого паренька ты вдуваешь с собачей радостью на лице и мнёшь её всю с чувством похоти и любви? Так что не загоняй мне про то, что тебе это чуждо. Просто этот Тэйлон не является твоим любимчиком, вот и всё. И для тебя это просто новость, как если бы объявили о войне на другом конце королевства. Хотя может и тогда у тебя бы эмоций больше было.
Хотя мужика перед собой я и не виню. Сложно любить слюнтяя, когда будущее твоего род зависит от того, каким будет твой сын. И, судя по всему, Тэйлон утащил бы ваш род на дно своей слабохарактерностью. Я был свидетелем, когда такие вот, как Тэйлон, утаскивали за собой кучу народу. Вроде и неплохие парни, не всем быть терминаторами, но всё равно относиться к ним хорошо сложно.
– И всё же, повторюсь, я рад, что ты вернулся, – на его губах мелькнула улыбка и пропала. – Но у меня есть вопрос к тебе.
– Какой?
– Я не буду спрашивать про твою смерть. Я знаю, как работает бюрократия и какие ошибки она иногда допускает. С этим ничего не поделать. Но вот контракт длится три года. Как так получилось, что ты вернулся сейчас? Через год, а не три, как положено?
– Не рад меня видеть? – не удержался я от шпильки. Да, я не дипломат. Но такой вопрос просто очень хотелось задать.
– Рад. Даже если ты сбежал, рад. Терять сына чёрт знает где мне не хочется. Но всё же хотелось бы знать, чтобы быть готовым к последствиям. Подготовить… почву.
Я ничего не ответил. Полез в сумку и достал оттуда грамоту, которую нам выдали перед отбытием. Она, как мне сказали, и была подтверждением того, что мы получили разрешение на досрочную сдачу службы. Я не знал, что там написано, но мне и не нужно было. Протянул ему грамоту и откинулся на спинку, наблюдая за реакцией.
Но реакции особой не было, отец парня умел держать маску и не показывать своих истинных эмоций. Поэтому за всё время чтения документа он лишь раз посмотрел на меня слегка удивлённым взглядом.
Что не укрылось и от парня в комнате.
– Что там, отец? – полюбопытствовал он.
Сын, значит. И мой брат. Явно старший.
– Здесь? Оказывается, Тэйлон вернулся к нам в звании каппера.
– Ка… серьёзно? – удивился тот. Протянул руку, выхватил листок и сам перечитал всё. – Да ладно, быть не может, – брат посмотрел на меня. – Тэйлон, серьёзно? Ты каппер?
– Старший каппер, – поправил я его.
– Старший каппер? – повторил он. – А уходил разве не младшим линнером?
– Да, младшим линнером, – теперь отец смотрел на меня совершенно иным взглядом. Изучающим, оценивающим. Как боец смотрит на захваченную технику, прикидывая, что из неё получится. – А стал старшим каппером. Это значит, что нашего Тэйлона повысили всего за год четыре раза.