– Ясно… – протянул брат Тэйлона. – А револьверы? Тебе их выдали, как другим капперам? Давай показывай, не томи уже!
Вот уж противоположность семье этот брат. Он бодрый, словно насмехающийся над церемониальным поведением остальных и ставивший себя в противоположность.
– Если тебе не сложно, Тэйлон, не мог бы ты достать все награды, что ты получил? Я уверен, что к грамоте прилагалась и медаль, – попросил уже отец.
Я знаю, зачем ему это. Он оценивал новый ресурс. Уходил один, вернулся другой, и теперь надо понять, что с ним делать и куда приспособить. Ни грамма любви, лишь холодная расчётливая логика, которая помогает роду существовать.
И у меня был резон отказаться – это полностью разрушит картину того, кем я был. Они, скорее всего, поймут, что перед ними практически другой человек. Да, их сын (в мирах очень редко кто знает о попаданцах. На моей памяти их можно на пальцах рук пересчитать), но уже другой.
Чужой.
С другой стороны, сказать им: «Нет, не покажу» – слишком странно. К тому же, чем лучше меня оценят, тем больше возможностей мне предоставят. Чем больше возможностей, тем быстрее исполню миссию, какой бы она ни была, хотя о её причинах в свете последних событий я догадываюсь. Что так, что эдак, всё равно уже показал, что стал другим.
Поэтому я положил перед отцом два револьвера, поблёскивающих в лучах солнца из окна, и футляр, в котором они хранились до этого. Сейчас там были медали, которые мне дали. Я без какого-либо стеснения высыпал их на стол.
Диор (если я не ошибаюсь, так брата зовут) аж присвистнул, чем заслужил строгий взгляд отца, но не заметил его.
– Ну и наградили тебя, братец…
Он осторожно взял револьвер.
– Они заряжены, – предупредил я.
Отца револьвер не заинтересовал, он в первую очередь потянулся к медалям. Ну ещё бы, гордость рода, все дела – револьверы и так понятно за что, а вот медали и ордена… Такими вещами понтоваться удобнее. Они особенно хорошо выглядят на мундире. Правда, в тех мирах, где я их получал, вешал обычно на одежду напротив сердца. Не буду врать, несколько раз мне это спасло жизнь.
Словно монеты, он одним пальцем начал их отодвигать в стороны. Уверен, что он знал каждую из них. За честь и мужество, за защиту границ, за боевые заслуги, медаль пехотинца… военный орден.
На нём он остановился и внимательно посмотрел на меня. Его давали за реальные боевые заслуги. Мне его дали за то, что я выиграл и пережил резню на змеиных тропах, сдержав тварей из тумана.
А потом настал черёд следующего ордена: за мужество. И сейчас Зарон смотрел на меня пронзительно, словно пытался понять, кто перед ним сидит.
Да, я не сходился с тем, кого они привыкли видеть. Как я предполагаю, уезжал в армию последний слюнтяй, а вернулся настоящий солдат, который ну никак не походил на прежнего себя. Четыре медали и два ордена. Я всегда старался на славу, так как продвижение – залог успешного выполнения миссии.
Но теперь у них был повод задуматься, кого перед собой они видят.
Глава 8
– И что ты хочешь от меня услышать? – устало вздохнул Зарон.
Энна сидела перед туалетом в ночном платье, которое казалось прозрачным, и медленно, демонстративно расчёсывала волосы. В их комнате царила гнетущая атмосфера, как перед бурей, но пока ни один, ни вторая не спешили её начинать.
– Я уже давно не ожидаю от тебя ответа, – отозвалась Энна недовольно.
– Он вернулся, тебе этого мало?
– Кем? Кем Тэйлон вернулся? – обернулась к нему она.
– Мужчиной? Уверенным в себе молодым человеком? Разве не рада ты тому, чего добился твой сын? – спросил он немного насмешливо.
– О, так в тебе проснулась гордость за него, – саркастично заметила она.
– Да, проснулась, – кивнул он невозмутимо. – А ты мне предлагаешь гордиться за то, что он перестал плакать по поводу и без? Да и не ты ли хотела, чтоб им гордились другие?
– Ну не таким образом, – ответила она недовольно.
– Каким таким?
– А то ты не знаешь, – неожиданно зло посмотрела она на него. – Чего стоили эти значки на плечах Тэйлону, ты видел?
– Их называют погонами, дорогая. А шрам на лице… мужчин они только украшают. Показывают, что не за его глаза ему досталось звание.
– Мне без разницы, за что они украшают ему плечи! Наш сын изменился не только внешне. Он стал другим. Я не вижу перед собой моего Тэйлона!
– Ты не видишь перед собой слюнтяя, который вечно плачет от шуток брата, читает книжки в библиотеке и ведёт себя как девка, – кивнул Зарон. – Я понял тебя.