Во мне закрались определённые мысли, которые не сулили женщине ничего хорошего. Несмотря на её размеры, я расправлялся и с куда более сильными противниками голыми руками. Спустимся, наброшусь сзади, намотаю волосы на шею и начну душить. Да даже собственной ночнушкой могу задушить, не проблема. Вопрос в необходимости такого радикального подхода.
Мы подошли к строению. Слишком резко оно контрастировало с поместьем: сооружение из чёрного шершавого камня, древнее, жуткое и монументальное, что даже меня проняло. Проняло, потому что в таких местах обычно встречаешь то, что хочется потом навсегда забыть. В этом мавзолее было что-то первобытное и гордое, и я невольно почувствовал, будто кто-то… или что-то смотрит на меня. Пожирает взглядом.
– Тебе никогда не нравилось это место, – сказала женщина, словно прочла по лицу мои ощущения.
– И сейчас не нравится.
– Наши хранители, наши отцы, наше сердце. Пока живо это место, будет жив и наш род.
Я не соглашусь – род жив, пока бьётся сердце того, кто может дать отпор. Вернуться, отомстить, добить. Армия не пала окончательно, пока есть тот, кто способен поднять против врага оружие.
– Когда я была молода, меня привели сюда, к взору предков рода, чтоб они дали своё согласие выйти замуж за твоего отца. От них ничего не укроется. Ты словно становишься открытым листом пред их взглядом.
– Зачем?
– Род Бранье хранит своих детей, – просто ответила она. – Мы живём в сложное время. Лишь держась друг друга, мы можем выжить. И лишь зная, что никто не приходит в наш род со злым умыслом, мы способны доверять наши спины друг другу.
Она подошла к каменной двери, которая, казалось, не способна сдвинуться, после чего сделала глубокий поклон. До меня донёсся её тихий шёпот.
– Дочь рода Бранье пришла спросить вашего совета, великие предки, хранящие нас.
Словно в ответ на это камень заскрежетал и начал медленно сдвигаться в сторону.
– Благодарю вас, – и лишь после этого она разогнулась. – Идём, Тэйлон.
– Да.
Убегать поздно. Надо или идти с каменным лицом до конца, или кончать её прямо здесь, в этом мавзолее. Что касается духов, они были не страшнее любого другого противника, хоть и убить их было проблематично.
Я вошёл следом за ней в темноту этого монументального сооружения. Здесь было холодно, мертвецки холодно. В босые ноги неприятно втыкалось каменное крошево. Чувствовался холодный, влажный и немного шершавый камень. По стенам, когда мы шли вниз, вспыхивали факела, трясясь будто от холода и бросая блики на стены.
Я ошибся, помещение находилось не в мавзолее, а где-то под землёй – строение было ничем иным, как вратами, скрывающими лестницу. Пока мы спускались по ней, коридор несколько раз изгибался, и по моим прикидкам мы должны были оказаться сейчас где-то под самим поместьем.
Зал, в который мы в конце концов вышли, представлял собой ничто иное, как естественную пещеру. С потолка свешивались сталактиты. Слышалось ритмичное капанье воды, разносившееся эхом по помещению. Пещера заканчивалась выдолбленной прямо в породе ровной полукруглой стеной, украшенной узорами, и круглой площадкой. По середине выдолбленного из камня круглого пола стоял огромный стол, похожий на те, что используют в жертвоприношениях.
Здесь не было факелов – потолок подсвечивался флуоресцентными грибами, которые мягко освещали пространство. Было действительно красиво и как-то сказочно, признаю, но оттого неудивительно, что именно это место выбрали для их «Айсэрена Монтаро» – места связи с духами.
– Приветствую вас, великие предки нашего рода, – сделала она глубокий поклон ещё раз, но на этот раз произнесла приветствие громко, на весь зал. Ей ответил гул, похожий на шум ветра в пещерах. Её волосы и сорочка затрепетали от слабого движения воздуха.
А меня коснулся тёплый ветер. Тёплый, согревающий…
Пугающий.
Я дёрнулся назад, схватив руками пустоту, там обычно висел меч или револьвер.
Ненавижу такие места. Ненавижу всякие пещеры, где рыщут нематериальные противники. Я имел возможность повоевать с ними, и я их убивал. Но опыт мне не понравился.
Тем не менее, тёплый ветерок мгновенно согрел меня. Приветствие? Похоже.
Настороженно окидывая зал взглядом, я заметил, как смотрит на меня женщина. Смотрит холодно, как смотрит дознаватель на жертву. К её же несчастью.
– Мы уже проходили это, но ты не вспомнишь, Тэйлон. Ты был новорожденным.
– Ясно, – спокойно отозвался я.
– Подойди ближе.
Я подчинился и встал справа от неё.
Мать парня шагнула вперёд, вступая на выбитый из камня ровный пол, который очерчивал круг. Подошла к столу, положила обе руки на него и негромко произнесла: