Удовлетворение. Вот что я чувствовал, возвращаясь.
Удовлетворение.
Не буду врать: в конце концов, кем я был? Убийцей, солдатом, тем, кто умеет хорошо воевать. И что чувствует любой, когда он видит, что работа сделана, причём сделана хорошо, хотя, казалось бы, всё против него? Естественно, он удовлетворён результатом, тем, что справился.
Я, собственно, справился. Скрипя зубами, терпя боль в ранах и все сопутствующие проблемы, я одержал верх над обеими тварями и был полностью удовлетворён исходом. Я жив, а они – нет.
Ко всему прочему, при всех ранах, крови и желании упасть прямо здесь и если не сдохнуть, то хотя бы уснуть прямо здесь и сейчас, я чувствовал внутри какое-то садистское наслаждение. Наслаждение от этих чувств. Наслаждение от того, что я их перебарываю, побеждаю, будто поднимаюсь на новую вершину.
Наверное, странное это дело, но люди вообще странные. С одной стороны, хотелось поскорее с этим всем закончить и отдохнуть, а с другой – продолжать тянуть эту лямку, перебарывать себя.
Главное – случайно самого себя не убороть.
Я победил, хотя правильнее назвать «выжил». Я выжил. Скрипя зубами и суставами, превозмогая и терпя, я всё же выжил, в отличие от тех ведьм. Заманил их в дом, где прыгать у них получается не так хорошо, как на улице, где и расправился с обеими. Звучит круто, а выглядело как невнятная борьба трёх инвалидов. И выкладывался я по полной. В конечном итоге, пусть здесь не последнюю роль сыграл опыт, однако, когда у тебя просто банально нет сил и оружия, каким бы ты крутым ни был, тебе конец.
И победа обошлась мне тоже недёшево. Я не говорю уже про то, что мной проломили стену, сломали мной мебель, потолок, кровать и перила у ступенек. Куда страшнее было множество ран на теле от когтей, кровь, которая пропитала одежду, и усталость. Хрен с ней, со спиной, двигается, и нормально, но вонять на весь лес кровью или получить заражение мне как-то не хотелось. К тому же, жрать хочется.
К моему счастью, Сильвия ещё была на месте, причём целая, если не считать её ногу. Её лицо в первое мгновение озарила радость, которую она пыталась спрятать, потом удивление и лёгкий шок, а следом страх. Ей с трудом удалось оторвать взгляд от топора с тесаком.
– Ты как? – спросила она невозмутимо. В глаза бросились дорожки от слёз, которые уже высохли.
– Нормально.
– Ты весь в крови. И… – она протянула руку и коснулась раны. Я поморщился.
– Обязательно всё трогать надо? – что вообще за привычка у всех лезть пальцами в рану? Грязными пальцами?
– Ты ранен.
– Веришь или нет, я это заметил ещё в тот момент, когда меня подрали.
– Ты точно в порядке, Тэйлон? Ты выглядишь очень неважно.
– Да, жить буду, по крайней мере в ближайшее время. А ты уже думала, что я тебя брошу, да?
– Я… нет, с чего мне так думать? Бранье свой род не бросят, верно?
– Ты меня спрашиваешь? – усмехнулся я. – Ладно, давай к делу. У меня есть вариант, как освободить тебя.
– Ты нашёл, чем можно открыть капкан? – спросила Сильвия, бросив взгляд на топор.
– Не бойся, он не для тебя, – я услышал облегчённый вздох, однако она рано радовалась. Я размотал перед ней небольшой узелок со стеклом. – Это для тебя.
– Стекло? – кажется, она до сих пор не поняла, что её ожидает.
Я вздохнул. По сути, мне было плевать, отрезать ей ногу или нет, главное, что жить будет, хоть и её жизнь не столь важна, просто будет жаль, если после всех трудов она возьмёт и сдохнет.
– Сильвия, этот капкан, – я легонько постучал пальцем по металлу, – не раскрыть. От слова совсем. У него есть блокировка, которая не даёт разжать его без ключа. И выдернуть, как ты могла заметить, не получится.
– Вытащить? – её голос стал писклявым.
– Капкан? – я посмотрел на следы от пальцев на земле. – Уверен, что ты пробовала. Он цепью прибит к камню под землёй, и я вряд ли смогу его откопать. А если смогу откопать, не сдвину. Я уже пробовал. Так что здесь всего два варианта – оттяпать ногу или же оставить тебя здесь.
– Т-тогда зачем стекло? – пробормотала она.
– Всё, что я нашёл там – ржавое. Для тебя это столбняк и смерть. Стекло можно хоть как-то обеззаразить над огнём. Иначе тебя не вытащить.
– Отрезать стопу? – сипло переспросила она дрожащими губами.
– Я оглушу тебя, и ты ничего не почувствуешь. Очнёшься уже свободной. Я бы…
– Режь, – перебила Сильвия. – Отрезай ногу.
Я немного удивлённо посмотрел на неё. Сильвию немного потрясывало, но глаза упрямо смотрели на меня. Честно говоря, я уже начал толкать речь, чтоб убедить её, ожидал сопротивления и споров, а под конец что мне придётся просто оглушить сопротивляющуюся дуру, но сестра оказалась не из робкого десятка.