А ещё здесь ездили трамваи. Не совсем трамваи, но что-то очень близкое к ним. Такой длинный экипаж на рельсах, который тянет лошадь. Ну… да, по сути, трамвай, только на лошадиной тяге. И как в других мирах, он был для обычного народа, так как те, что одеты побогаче, садились в собственные кареты.
Я бы сказал, что типичный мегаполис нового времени, который пока ещё не открыл электричество, а некоторые моменты замещает использованием кристаллов.
К тому же, я поймал себя на том, что мой взгляд постоянно цеплялся за девушек. Нет, я знаю, как выглядит девушка и что с ней можно делать, но слишком уж они были редкими в армиях. А здесь вагон и маленькая тележка вокруг.
И такие разные: от возрастов и комплекции до цветов волос и размера их достоинства. И каждая по-своему другая. Это в армии всех побрили под ноль, одели в форму и всё — одного от другого не отличишь. А здесь прямо разброс, и одна на другую не похожа.
Я отвык от женщин, если честно. Смотрю на них как на диковинку. Ухоженные, чистые, аккуратные, по своему грациозные — полная противоположностью обществу, к которому я привык. Так непривычно видеть их в таком количестве вот так, гуляющих рядом… В последний раз я делил женское общество чёрт знает когда. Это была… кажется… эльфийская армия… да, вроде она, если не ошибаюсь… Там было много девушек, и с одной я, кажется, даже спал… И ещё был один опыт, но он оказался чертовски неприятным и поучительным.
Вот под такие размышления, с дрожащими руками и учащённым сердцебиением я гулял по городу. Под мысли о девушках я как-то отдалялся от собственных страхов, не думал о них. Становилось легче даже. Возможно, уже сегодня разузнаю, кто же этот Бранье и где он живёт. Спрошу где-нибудь в кабаке, где моё лицо не заприметят, а там…
И в этот самый момент я услышал выстрел. Отчётливый выстрел, за которым последовала автоматная очередь.
Этот резкий звук резанул слух, а вместе с ним в нос ударил уже знакомый запах гари и вездесущих пороховых газов.
Я дёрнулся, как ошпаренный, к стене здания, ища укрытия. Обернулся и… не увидел никакой угрозы. Люди шли как ни в чём не бывало. Некоторые бросали на меня опасливые взгляды, как на сумасшедшего, но не более. Они просто как стадо овец шли дальше! Но… выстрелы, я же блять слышу их! И этот грохот, как от артобстрела! Как они не могут слышать, ведь…
Никаких выстрелов и взрывов здесь быть не может…
Простая мысль пришла в голову совсем неожиданно. У меня просто глюки.
Я с трудом попытался взять себя в руки.
Это просто…
Грохот повторился. На этот раз я даже увидел причину — большая повозка гремела, проезжая по неровностям, но меня в этот момент знатно накрыло. Я отчётливо слышал грохот взрывов, слышал пулемётные очереди. Я чувствовал запах гари, пороха и этот удушливый воздух от пожаров. Всё лицо было липким…
Прямо перед глазами вспыхнула картина пылающего города. Я видел, как солдаты что-то кричат, кто-то отстреливается… что-то взорвалось в противоположном здании…
Это была как вспышка в сознании. Мимолётное видение, которое появилось перед глазами и исчезло. Это было прошлое… Я попытался взять себя в руки. Это просто глюки, я не слышу выстрелов, не слышу…
Но я их слышал. Вместо цоканья копыт я слышал выстрелы так же отчётливо, как люди слышат голос человека рядом. Я знал, что это посттравматический синдром, но знать — одно, а переживать его — другое…
А ещё…
А ещё мне стало неожиданно очень херово. В груди начало очень сильно печь, и на тело навалилась слабость. Ноги затряслись, рискуя подогнуться под моим весом. Чтоб не упасть прямо здесь, я облокотился, как последний алкаш, на стену, едва сползая с неё на землю. Сердце давило так, будто у меня инфаркт.
Ядро. Грёбанное ядро внутри меня!
Я с ужасом заглянул внутрь себя и увидел, как оно ярко мерцает, пульсирует, словно пульсар, который теряет стабильность.
— Да мать твою… — пробормотал я, пытаясь устоять. — Да какого хера… Когда же это закончится…
Мне надо держаться. Это… это всё из-за паники. Паника и стресс запустили процесс, и нестабильное неприжившееся ядро тут же пошло в разнос.
Вместе с моим сраным телом.
— Только не сейчас… только не сейчас…
А ещё эти выстрелы и взрывы, от которых сердце трепетало. Я до сих пор слышал их, от чего вздрагивал всем телом.
— Это бред, у меня глюки, бред, нет здесь выстрелов, не может быть таких хлопков…