Но её рот непроизвольно открылся, когда на пороге оказалась Юнона.
На несколько секунд воцарилась полнейшая тишина.
— Привет, Сильвия, — тихо поздоровалась Юнона, отведя взгляд в сторону. — Можно к тебе зайти?
— Чт… Юнона? — она выглянула и окинула коридор взглядом. — Ты зачем сюда явилась?
— Поговорить.
— Нам не о чем разговаривать, тэрра Юнона, — нарочито холодно ответила Сильвия и поспешила закрыть дверь, но просунутая в проём двери нога не дала этого сделать.
— Юнона, не зли меня… — прошипела Сильвия.
— Впусти меня.
— Я сейчас тебе ногу отгрызу. Убрала её сейчас же.
— Не уберу.
— Убери, я сказала.
— Нам надо поговорить.
— Не о чем нам разговаривать! — Сильвия надавила на дверь ещё сильнее…
А через секунду та распахнулась и оттолкнула её назад, ударившись с грохотом жалобно об стену. Сильвия едва не упала на пол. В дверях стояла Юнона, едва заметно изменившись. Синие холодные глаза с выступающими клыками и когтями нетонко намекали, что она частично обратилась.
— Юнона… — Сильвия наблюдала за тем, как её бывшая подруга зашла в комнату и захлопнула дверь за собой. — Если ты думаешь, что можешь вот так врываться, то ты ошибаешься. Я не боюсь тебя.
— Я лишь хотела кое-что сказать…
— Не заставляй меня повторять то, что было на площадке, Юнона… — прорычала она, начав обращаться. — Или в этот раз я…
А дальше всё произошло за какие-то мгновения. Сильвия только и успела дёрнуться назад всего на шаг, когда Юнона серебристой тенью скользнула к ней. И даже пискнуть не успела, лишь подумав про себя: «Она всегда была очень быстрой…». Замахнулась рукой, чтобы ударить и…
Вздрогнула.
Не испуганно, удивлённо, когда сама оказалась в её объятиях. Таких знакомых, что ей казалось, она чувствует те беспечные дни, когда они ещё могли бегать вместе и не думать, что молодым девушкам так вести себя не положено.
Сильвия могла поклясться, что в этот момент почувствовала тот самый запах старых дней беззаботности.
Она так и стояла в центре комнаты, немного расставив руки в стороны, будто не зная, оттолкнуть или обнять. Стояла, когда её, обхватив за шею и положив подбородок на плечо, обнимала Юнона. Так необычно, так непривычно и так приятно, так по… родному… Что-то давно забытое и чистое, не омрачённое взрослой жизнью. Словно прямиком из прошлого…
И Сильвия не знала, как поступить. Её логика требовала одного, но чувства тянулись совершенно к другому. Тянулись мягко и по-доброму, предав холодный голос, словно знали лучше, что требуется ей.
— Ю-юнона? — пискнула удивлённо Сильвия.
— Я всё знаю, — тихо пробормотала она, обняв её сильнее. — Я всё знаю, Силок.
— Что?
— Для меня ты всегда будешь лучшей подругой, Силок, — медленно прошептала Юнона самым доверительным и мягким голосом. — Что бы ни произошло, как бы нам ни пришлось разойтись и игнорировать друг друга, я хочу, чтобы ты знала: ты всегда будешь моей подругой. И я знаю, что на тебя давят и тебе просто приходится так поступать. Я не хочу ставить тебя перед выбором. Поэтому прости меня, что я не поняла этого раньше.
Юнона немного отстранилась и взглянула в глаза удивлённой необычной реакцией Сильвии. Та смотрела на неё с таким испугом, будто заглядывала куда-то в бездну собственных страхов.
И Сильвии стало стыдно.
Казалось, ещё недавно она была непоколебима по отношению к Юноне. Была уверена, что её не разжалобят никакие её слова, не заставят откликнуться. Убеждала, говорила себе, что так будет лучше. Твердила, что всё кончено, и Юноне нужна от неё лишь защита, что её хотят использовать. Сильвия пыталась поставить точку в их отношениях, окончательно разругавшись с ней.
Но стоило той появиться на пороге, как всё холодное стремление и невозмутимость треснули, а потом и вовсе сломались. Потому что холодную логику перебивали собственные чувства. Или, как говорили, сердцу не прикажешь.
Губы начали дрожать и глаза наполнились слезами, и через мгновение уже Юнона оказалась в объятиях:
— Юнь… прости меня…
И уже Юнона обнимала подругу с лицом, говорящим, что всё в порядке.
— Прости меня, — пробормотала она. — Я не хотела бросать тебя, но отец и мать — они мой род. Мне сказали, и я не могла предать его… Они сказали не общаться с тобой, и я… я…
— Я знаю. Род прежде всего, — тихо вздохнула Юнона, вспоминая свой разговор с родителями.