Вопросы, вопросы, вопросы…
Когда я вернулся к себе в комнату, то даже на неё взглянул совершенно под другим углом. А что, если бы я вернулся домой? Как бы поступил? Прыгнул бы на кровать?
Собственно, так я сразу и сделал, прыгнув на кровать звёздочкой. Упал, мягко отпружинил, глядя в потолок.
Дом, милый дом… ну, собственно, у меня его и нет, как выяснилось, что меня не сильно тронуло, если честно. Было несколько неожиданно и грустно, но, с другой стороны, нихрена не изменилось. А если нихрена не изменилось, то смысл волноваться?
Пока я валялся, в комнату постучались, и ко мне заглянула любопытная мордашка Хлины.
— А? Меня кто-то зовёт? — приподнялся я, глядя на неё.
Улыбчивая мордашка лишь показала на живот, погладила его и вновь показала, только уже в сторону столовой.
— Кушать? — уточнил я медленно.
Она закивала, хотя вряд ли поняла смысл сказанного. Скорее сориентировалась на интонацию.
Странная она. Диор-то понятное дело, не чает в ней души, так как для него она своего рода сгусток положительных эмоций, которых ему не хватает. Но сама Хлина, почему её реально держат здесь? Просто за красивые глаза и хорошее настроение, которое она дарит всем.
Я из-за Суцьиси уже везде ищу подвох, блин…
Глава 143
— Ты что-то хотела мне рассказать?
Диор остановился напротив камеры, но так, чтобы до него нельзя было дотянуться через прутья. Амелия только-только приходила в себя, сонно оглядываясь по сторонам и облизывая пересохшие губы.
— Ну хоть не на пыточном столе… — улыбнулась она идиотской улыбкой, взглянув на Диора.
Один её вид раздражал его до такой степени, что Диору хотелось ударить её по лицу. Стереть это наивно-туповатое приторное выражение лица одним ударом. Заставить взглянуть на мир не через счастливые глазки тупой сучки, что, кроме плюшевых игрушек, ничего не видела, а глазами реальности, где твоя жизнь может быть внезапно коротка.
И тем не менее Диор выдавил из себя улыбку.
— Это можно исправить, детка, — присел он на корточки перед камерой. — Можно всё-ё-ё исправить, — протянул Диор.
— Да нет, спасибо большое, я как-нибудь так, соломкой и одеялком обойдусь, — улыбнулась она в ответ.
Пилик.
Этот внутренний звук, похожий на чириканье воробья, заставил его насторожиться.
Что-то не так. Девушка, она ведёт себя не так, как должна вести себя девка из знатного рода, что привыкла к плюшевым игрушкам, роскоши, слугам и думать передком, но оказалась в камере. Эта совершенно другая, не похожа на аристократку, слишком спокойная. Реакция совсем неправильная на такую обстановку. Где страх? Где испуг? Где проклятия и угрозы, столь типичные для перепуганных высокомерных отбросов? Где попытки откупиться хотя бы своим телом?
Мысли сумбурно промчались через его голову, заставляя взглянуть на девушку иначе. Мозг уже подбирал слово, которое хорошо бы описало то, что сейчас происходит.
Представление. Да, представление.
Девушка отыгрывает перед ним представление.
Диор оскалился.
— Ну что ж, отлично, одеялком так одеялком. Амелия, если не ошибаюсь.
— Тэрра Амелия, — улыбнулась она, и Диор почувствовал, как внутри всё насторожилось. Её улыбка. Хищная, коварная, подленькая.
Стерва и сука. Эта девчонка опасна.
— Ох, прошу прощения, где же мои манеры. Тэрра Амелия, — кивнул он. — Мой брат сказал, что вы хотели бы поговорить со мной.
— Я уже и не надеялась.
— Ну что вы. Я не мог отказать столь изумительной девушке, как вы, в разговоре.
Диор и Суцьиси обменялись плотоядными хитрожопыми улыбками, от которых у других бы застыла кровь в жилах. Концентрация чего-то жуткого в подвале начала зашкаливать.
— Отлично, — хлопнула она по-детски в ладоши, после чего уселась в позе лотоса, будто ребёнок, который приготовился слушать интересные сказки. — Итак, я слышала, что у вас возникли проблемы.
— Какие проблемы? — сделал недоумённое лицо Диор. — У нас нет проблем.
— Ой, значит, не принцесса ли лежит в соседней камере? — сделала она такое же недоумённое лицо. — И не ваш братец похитил нас? Кстати, он такой озорник, — улыбнулась Амелия. — Ещё и академию сжёг. Каков проказник.
— Не понимаю, о чём вы, — улыбнулся Диор.
— Ну же, я уверена, что поймёте, — ответила она приторно милым голоском.