Надо было успокоиться и уже на холодную голову решить, что делать с этой сукой дальше. А пока были дела куда более важные, которые требовали немедленного решения.
— Поднимай задницу и помогай мне тащить ящик, — прорычал я, подхватив его за сломанную сторону.
Ушастая с мокрыми глазами, шмыгая носом, медленно подползла к нему, после чего, уже держа ящик за край, медленно поднялась и помогла вынести на палубу, где мы перебросили его за борт.
— А эта откуда взялась? — кивнул на Ушастую Диор, окинув её взглядом, когда мы встретились с ним на лестнице.
— Пряталась где-то на корабле, — буркнул я недовольно, бросив на неё взгляд. И тут же рявкнул, добавив пендаля: — Чего встала!? Пошла работать!
Та обиженно и покорно приняла заслуженный пинок под зад, одарив меня гневным и обиженным взглядом, после чего, надув губы, спустилась вниз.
— Сука… — пробормотал я.
— Смотрю, ты умеешь находить общий язык с людьми.
— Она не человек. И мне плевать, что ты думаешь.
— Ага, — улыбнулся он. — Но тебе будет полезно знать, что преследователи нас нагоняют.
— Пираты?
— А есть кто-то ещё? — его улыбка стала ещё шире.
— Ты же сказал, что у нас несколько часов, — нахмурился я.
— Да, но они увидели, как мы всё выбрасываем за борт, и решили поспешить. Логично, не так ли?
— Сколько у нас времени? — протолкнувшись через матросов, таскающих вещи, поднялся я обратно на палубу.
Тот не ответил, лишь свистнул, и около нас появился капитан, который, выслушав мой вопрос, почесал подбородок, пристально глядя на преследователей.
— Меньше часа. Может полчаса, может чуть больше. Они пойдут нам наперерез…
— Знаю, — перебил я его, всматриваясь в противников. — Сколько у них пушек?
Пиратские корабли напоминали клипперы, разве что вместо парусов у них были шары. Такие суда куда быстрее, чем наше, более массивное широкое судно, созданное, чтобы тягать большие грузы, а не быстро плыть по воздуху.
Их тактика будет простой.
Если им мы нужны живыми, то те двое по бортам пойдут наперерез и просто возьмут нас с двух сторон, отсекая возможность уйти, а корабль с кормы будет их подстраховывать. Абордаж, и мы просто никуда не денемся.
Если же наш корабль хотят отправить на землю, нас скорее всего просто расстреляют перекрёстным огнём с безопасной дистанции.
— Ну… учитывая их строение, я бы сказал, что пятнадцать на одну сторону, плюс половина на верхней палубе. Итого около двадцати двух плюс-минус на борт.
— А у нас тридцать пять человек экипажа, не считая нас двоих, десять пушек на борт и сорок ружей, — пробормотал я скорее для себя. За время полёта уже успел всё подсчитать. Привычка.
Десять пушек против двадцати. Я не собирался вступать с ними в бой, особенно на два борта, просто хотелось знать расклад сил. Залп, а то и несколько мы переживём, ещё и ответить сможем, причём достаточно больно, но на полноценный бой рассчитывать не приходится. Может с одним противником мы бы ещё и могли попробовать постреляться, но уж точно не с двумя и сто процентов не с тремя.
Нас, если мы войдём в открытый бой, просто разнесут в клочья с двух сторон. Я не знаю, сколько там людей, но если считать старым способом, то по трое на пушку, в принципе, около шестидесяти. А учитывая тот факт, что они пираты и им важно брать корабль на абордаж, то раза в два, а то и в три больше. Почти в четыре раза больше, чем нас по самым скромным показателям.
— На абордаж не пойдёшь… — вздохнул я.
— Только понял? — усмехнулся Диор.
— Нет, просто звучит заманчиво…
Да, я брал суда на абордаж. Это был интересный опыт: сначала кружишь, обездвиживая и расстреливая, после чего сближаешься и швартуешься. Там почти всегда решало количество людей, которые, словно тараканы, тут же перебегали со своего на чужое, убивая всех подряд. Правда, они плавали в море, но думаю, что принцип схож. Поэтому мне было интересно посмотреть, как они будут нас ловить.
— Поторопите людей, капитан, и выдайте ружья.
— Господин, против них…
— Я знаю, но это на всякий случай.
Я посмотрел прямо по курсу. Облако уже было близко, так что до него мы точно дотянем, а там уже дело техники.
— Получится? — потёр ладони в предвкушении Диор.
— Смотрю, тебя вообще ничего не волнует, — посмотрел я на него. — Ни то, что у нас на хвосте убийцы, ни то, что нам нечем, по сути, отбиваться.
— А должно? — оскалился он.
— Мы или сдохнем, или выйдем живыми. Это как минимум должно вызывать какие-то эмоции.
— И они вызывают, Тэйлон. Нет лучше игры, чем та, где ставка — твоя собственная жизнь. Чувствуешь это лёгкое беспокойство, мандраж… азарт? — его глаза блеснули. — Вижу, что понимаешь. И скажешь, что тебе это не нравится?