Выстрелы гремели как слева, так и справа, однако благодаря густому снегу разглядеть что-то, так ещё и в ночи, было очень сложно. Я бросал взгляд то влево, то вправо и, когда заметил едва заметную тень в пелене непогоды, без раздумья нажал на спуск. Выстрел, и она тут же исчезла.
А мы всё бежали и бежали. Усилившиеся порывы ветра били в лицо, мешая смотреть, и если Кроу я ещё видел, то спина Догмана терялась где-то впереди. Приходилось постоянно рукой снимать снег с ресниц. Казалось, это заснеженное поле никогда не закончится. Снег забивался в ботинки и лип к лицу. Следы исчезали на глазах.
А потом, как и любой бой, всё началось внезапно и быстро.
Заметив краем глаза движение, я успел дёрнуть Кроу на себя, сделав ей подножку и роняя в снег, после чего выхватил револьверы и начал стрелять в обе стороны, быстро крутя головой и вылавливая взглядом цели. Присел, как можно ниже прижимаясь к сугробам, и буквально почувствовал, как смерть пролетает прямо над головой. Выстрелы гремели отовсюду, будто противники были вообще везде, слышались вскрики, рядом взметнулся снег, что-то ужалило ногу…
Тени, как призраки, то появлялись, то исчезали возле нас. Кружили, оповещая о своём приближении выстрелами и снова скрываясь в белой мгле. Один из противников так и вовсе появился прямо перед нами, и я, недолго думая, выстрелил ему прямо в лицо.
И тут же просто зарылся в снег под дружным залпом, который пытался достать нас. Даже будучи замёрзшими и неповоротливыми, пальцы послушно очень быстро перезаряжали револьверы, роняя пули или промахиваясь мимо канала барабана.
Попутно я без каких-либо заминок запустил несколько шаров в тех, кто подошёл слишком близко. Не убил, их крики тонули в вое ветра, однако своё местоположение выдал, так как пришлось быстрым перекатом уйти в сторону от пуль.
Всё лицо было в снегу, пальцы уже и не беспокоили болью от холода. Перезарядившись, я бросился навстречу противнику, низко пригнувшись.
Если уйти не удаётся, пойду навстречу.
И стоило фигурам появиться на белом фоне, как без раздумий открыл огонь, беря то одну тень, то другую на мушку.
Выстрел, выстрел, выстрел, выстрел…
Они падали, отстреливались, видимо, не ожидая контратаки и не успевая перезарядиться. Я буквально ворвался в толпу неприятеля, прорежая её не хуже газонокосилки.
Теперь уже беспросветная мгла была мне другом, а для них самым страшным проклятием. В отличие от меня одного, их было много. И я набрасывался и отходил, заставляя их отступать, забирая с собой то одного, то другого. По моим подсчётам, я унёс шесть жизней.
И, почувствовав, что противник отступает, рванул обратно, где оставил Кроу.
Уже там встретил других наёмников, без раздумья расстреливая их, едва понял, что это не свои. Ещё двенадцать пуль ушли, заставив противника отступить. Естественно, я не стоял на месте: носился то влево, то вправо, отходя назад, под покров снежной бури, и налетая с другой стороны буквально через десяток секунд.
Уже к этому моменту я запыхался бегать, как больной, так, что не мог отдышаться.
— Жива?! — рявкнул я, выдёргивая Кроу, которая зарылась в снег так, что я её сначала и не заметил, наступив. Её выдал «Ой!».
— Да, — кивнула она.
— Тогда пошла! — я дёрнул её на ноги и толкнул в сторону забора.
Стрельба у дома стихала, и я сомневался, что побеждают наши. Если идти на поместье, то надо брать как можно больше людей. Хотя бы в раза три больше. Зато у забора впереди она продолжалась, причём по скорости хлопков я мог предположить, что кто-то орудовал из револьвера.
Мы вновь прорывались к границе поместья.
По пути нам то и дело встречались тела слуг. Старуха, женщины, мужчины, девушки… Я не считал, сколько трупов попалось нам по пути, но, судя по всему, никто не выжил.
— Это… — пробормотала Кроу, замедлившись на мгновение над телами.
— Не тормози! — рявкнул я, толкнув её дальше. Как бы здесь Догман не помер, а то все старания зря, получается.
Этому полю конец, блять, вообще будет? А то бежим по колено в снегу, нихрена не видно, повсюду враги ещё. Хотя последнее в плюс. Наёмники выбрали хорошее время для нападения — в такой снегопад поместье будет просто отрезано от остального мира. Однако с другой стороны, эта самая метель закрывала обзор и им, позволяя нам сбежать.
И, словно в ответ на мою ругань, белоснежная стена снега перед нами начала темнеть, и вскоре мы вышли к забору. Да только нас встретила не совсем радостная картина. Учитывая то, что забор был кованый и сверху у него располагались пики, ровно на одной из них повисла, словно рыбёшка, слуга.
Служанка, если точнее.