— Тебя бы сейчас все назвали простаком. А как же показать уважение, показать свой статус? — усмехнулся Диор. — О, к нам идут…
Следующие полчаса мы общались то с одними, то с другими людьми. Как из ведущих родов, как той же семёрки, так и из мелких, непонятно как здесь затесавшихся. Насколько я понимал, здесь была ещё и родня самого короля, те его родственники, что отделились от великого рода, но остались рядом или образовали свой род, но всё равно держась поближе к своим.
Мне здесь не нравится. Я буквально чувствовал эту… ложь… не знаю, как сказать. Эту наигранность, эту красивую массу поверх дерьма. Если у нас происходили собрания, то все командиры просто собирались вместе, где сразу приступали к делу. Мы обсуждали, спорили, решали. Никто не пытался строить из себя больше, чем мы были на самом деле. Нередко грязные, уставшие и небритые, склонялись над картой в тёмной палатке и единственной лампочкой, обсуждая дальнейшие планы.
Это были настоящие обсуждения. Никаких лживых разговоров и наигранных церемоний. Сразу к делу.
Здесь же…
Я огляделся и поморщился. Ничего не мог с собой сделать. Фальшивые люди, фальшивые эмоции, фальшивая имитация величия.
Всего один раз мне удалось побывать на встрече подобного уровня. Это, как подобное ни странно, было в космодесанте, когда наше судно подбили.
Мы рухнули практически в тылу противника, но умудрились выйти из окружения, практически выскочить из него и уйти, но не к границе, где нас бы попытались перехватить, а вглубь, чтобы сделать крюк.
Так мы случайно и взяли одного человека из штаба, который был в списках тех, кого надо было брать живьём.
Случайность, абсолютная случайность — нужный корабль, нужный вылет, нужное решение, нужное время и место, а также удача. Возможно, именно так и строится власть Божества — просчитывает всё заранее, чтобы все линии пересеклись там, где нужно. Но суть не в этом: нас наградили и пригласили во дворец императора.
И там вот действительно был приём. Там действительно все верили, что служат благому делу, и, когда шли к императору, уважение к нему проявляли от чистого сердца, готовые пойти за ним хоть на другой конец света. И когда были вот такие вот собрания, на них не было наигранно тихого утончённого смеха и разговоров ни о чём. Там вспоминали тех, кто пал, восхваляли тех, кто выжил, обсуждали, что будет дальше. Там всё было по делу.
Там это имело смысл.
Здесь же…
Игра. Они просто отыгрывают свои роли.
Как и отыгрываю их я. Стою около Диора, пока он разговаривает с каким-то родом, который близок к королю, обсуждая последние новости, слушая сплетни и распространяя свои. Он улыбается, когда нужно, я улыбаюсь, когда нужно, мы говорим о том, на что всем глубоко плевать, и строим вид, что нам это интересно и важно.
Этот цирк закончился лишь к тому моменту, когда к нам подошёл слуга короля. всё так же не сказав ни слова, он поклонился нам и молча пошёл, предлагая нам следовать за ним.
Диор ничего не сказал, но я и так знал, как надо себя вести.
Нас провели в кабинет короля. Без каких-либо окон, но с шкафами и тумбочками у стен. Несколько массивных кресел и один большой диван у такого же огромного камина. И, естественно, большой стол, за которым, по идее, он должен был работать.
— Тэр Тэйлон, тэр Диор, — король, не вставая с кресла, жестом пригласил нас присесть. Его голос был низким, басовитым, с приятным тембром. Сразу чувствовалась сила.
— Благодарю вас, Ваше Королевское Величество, — не так низко, как в прошлый раз, поклонился Диор.
Забавно, но здесь, кроме короля, больше никого не было. Отправил сыновей подальше, подозревая, что они могут быть соучастниками?
— Вот вы какой… Тэйлон, — смерил меня взглядом король.
От него действительно чувствовалась власть. Сейчас, когда мы так близко, я мог почувствовать ауру человека, который привык, что мир крутится вокруг него и что он может заставить этот мир крутиться в другую сторону. Забавно, что я могу заставить его в этом разубедиться при желании.
— Мой младший сын много о вас рассказывал, Тэйлон. О вашем подвиге в форте, о том, как вы спасли вашу сестру…
— Я лишь делал то, что должен был, Ваше Королевское Величество, — слегка поклонился я. — Мой долг был уберечь людей и мой долг был уберечь сестру.
— И вы отлично справились с этим, — кивнул король. — Хотя удивительно, как вам удалось спасти сестру. Ведь её мог увезти кто угодно и куда угодно.
То, что он говорит «кто угодно», намекает, что правда ему всё же известна.
Я знал, что нужно ответить на это. Диор довольно подробно расписал всё, постаравшись учесть все возможные вопросы. А учитывая мою личность, того, что будет интересовать всех, не так уж и много.