— И что мы будем делать? — спросил я. — Охраны здесь немало. Явно набирали с расчётом, чтобы они смогли держать здесь оборону. Сколько? Человек…
— Пятьдесят ровно, — целая боевая группа. — Но сейчас скорее всего меньше.
— Плюс шахтёры…
— Эти здесь наверняка ни при чём. Слишком мелкие пешки, которым только рыть и доверяют. Я могу сказать, что из шахтёров в этом точно будут замешаны главные по сменам, которые следят за отгрузкой «лишних» кристаллов. И, естественно, администрация, которая должна следить за этим.
— Всех не убьём, — заметил я. — Слишком много.
— А мы и не будем, — улыбнулся Диор.
— Ты всё так и оставишь?
— Нет, конечно. Предатели должны сдохнуть в назидание другим. Просто решим всё тихо и мирно.
Тихо и мирно Диор видел по-своему.
Он приглашал в комнату «поговорить по душам» по одному солдату, обсуждая с ним, что подозрительное он видел, что замечал и так далее. Рассказывал, что в последнее время участились выходки шпионов империи и что мы должны проверить, бывали ли здесь случаи диверсий, как на других шахтах. Диор улыбался, шутил, говорил, что умеет видеть людей, и именно он, тот самый стражник, что к нему пришёл, явно самый лучший среди остальных и, скорее всего, может получить повышение.
А ещё он каждому предлагал выпить по душам вина. Те, кто жил на дешёвом пойле, которое им подгоняли с нижнего города, были рады выпить чего-то хорошего, пусть даже один стакан. А Диор не поскупился на выпивку.
И под конец сорок человек были отравлены. Один за другим они валились мёртвыми, хватаясь за горло, и та малая часть, что наконец осознала, что происходит, ничего уже не могла сделать. Пытались взяться за оружие и были все перебиты.
Если устраивать чистку, то устраивать её полностью.
Это был девиз Диора, и это было то немногое, в чём я был с ним согласен полностью.
Он выгнал всех шахтёров, после чего на виду у всех расстрелял всех тех, кто работал в администрации. Поставил у стены и расстрелял на глазах у других для наглядности. После этого вывел каждого начальника, будь то главный по смене, главный по шахте или главный по группе — абсолютно всех, кто хоть как-то был выше по рангу.
— Дай револьвер, — протянул он руку.
— Собираешься и их убить? — спросил я.
— Если в заговоре по убийству участвовали бы слуги, которые знали обо всё, даже подавали ключи убийцам, но не убивали, ты бы их оставил?
— Нет, конечно, но они не решат тут восстание сейчас поднять? Их-то много — разом бросятся и не отобьёмся.
— Они? Бросятся? — брезгливо посмотрел на шахтёров Диор. — Это обычные запуганные селяне, Тэйлон. Покорные и молчаливые, как и большинство людей. Их будут убивать, а они голову не поднимут, лишь бы их не тронули — в этом суть большинства людей. Давай револьверы. Я просто не хочу каждый раз перезаряжать ружьё.
После этого Диор поставил всех на колени и поочерёдно стрелял в голову каждому, проходя мимо. Те плакали, просили прощения, умоляли отпустить, говорили, что ни в чём не виноваты и у них семьи, но вскоре в центре площадки лежало больше десятка трупов.
Был кто-то из них невиновен? Скорее всегда да, кто-нибудь из младших звеньев.
Был Диор прав?
При всём при том — да, он был прав. Если что-то загнивает, то эту часть отрезают. И отрезают с частью здоровой плоти, чтобы не упустить даже немного заразы. У нас не было возможности провести честный суд, а оставлять гнилую часть слишком… опасно. Такие притихают, после чего решают вновь попробовать, взяться за старое. В нынешнее время такое надо предотвращать любыми способами.
Диор был прав и в другом — никто не сказал ни слова, не заступился за своих, даже головы не поднял, смотря в землю, будто смиренно принимая участь. Даже те, кого казнили, не шелохнулись. Они даже не пытались бороться, будто животные на скотобойне, что для меня было немного дико. Это вызывало не жалость, а злость. Злость за их беспрекословное подчинение, которое вызывало отвращение.
Эффект был что надо. После этого некоторые счастливчики из числа обычных рабочих получили повышение, а вся рабочая группа, что здесь копала — повышение зарплаты.
— Подкупаешь.
— Естественно, — улыбнулся Диор. — Выпороли, можно и подкупить. Сейчас времена, когда нельзя скупиться, иначе не скупиться будут другие. Мы их напугали, показали, что будет за воровство и предательство, теперь нужно показать, что будет за работу на нас. Всё просто.
— Что будем делать с теми, кто увёз телегу?
— Выследим, естественно. Найдём, куда они всё свозят, и уничтожим всё.