Глава 151
Асака Рандомьер.
Младшая дочь великого рода. Двадцать лет, рост: сто семьдесят, тёмно-каштановые волосы. Единственная, кем могли заключить крепкий союз Рандомьеры. Теперь без неё они могли разве что на словах и бумажках договориться, но, как говорил Диор, нет ничего крепче в этом мире, чем кровные узы. Иначе говоря, договаривайся-не договаривайся, а надёжности без кровных уз никаких.
Хотя и с ними тоже не факт.
И казалось бы, девушка была членом великого рода, но то, что я увидел, когда мы привязали её к пыточному столу… несколько не соотносилось с тем, что должно было быть в моём понимании. Девушка выглядела не очень, мягко говоря, и речь не о её внешности. Как раз-таки лицом она вышла.
— Я же говорил, что они больные ублюдки, — хмыкнул Диор. — Ну что, ценишь теперь своего старшого брата?
— Попробовал бы ты сделать мне нечто подобное, я бы тебя живьём закатал в стену, — ответил я, окидывая её тело взглядом.
Всё её тело покрывали шрамы.
В основном небольшие, как от ножа. Сейчас они выглядели как затянувшиеся белесоватые линии, но их количество даже немного пугало. Все её закрытые участки тела, куда могла дотянуться без проблем рука, были покрыты ими. Помимо порезов, здесь были и ожоги, как от сигарет или угольков.
Взглядом пробежался по шрамам на её руках — подобные были характерны для тех, кто пытался вскрыться. Но учитывая, что она до сих пор жива, скорее всего они были лишь для вида.
— Она сама себе их наносила, — заметил я.
— Почему вдруг?
Вместо ответа я отцепил её руку и повернул набок, чтобы показать спину. Та была абсолютно целой.
— И это во-первых. Во-вторых, делал бы это кто-то другой, её бы сразу исцелили, чтобы не оставлять следов. Никому не нужен некрасивый товар. Девчонка сама себя резала и скрывала от других.
— Больная… У них вообще все конченные, я так посмотрю. А тебе рассказывал, что они своих непутёвых деток убивают? Ну, тех, что позорят их, кидают тень на род и так далее?
— Больных, в смысле?
— И больных, и таких, как ты, — усмехнулся он.
Вполне возможно, что у девчонки на этой почве крыша и поехала. Стресс, страхи, и она начала себя порезывать. Причём, судя по следам, все шрамы практически поверхностные: достаточно, чтобы причинить себе боль и успокоиться. Но не хватит, чтобы убить или действительно сильно себе навредить.
Привязав её обратно, мы переглянулись.
— Жалко её? — с улыбкой спросил Диор.
— Мне плевать, — пожал я плечами. — Другое дело, что если у неё настолько неустойчивая психика, может кончится тем, что мы даже приступить к допросу не успеем, а она окончательно рехнётся.
Честно говоря, теперь, когда у нас есть неплохо осведомлённая Суцьиси, ценность Асаки несколько упала. Вряд ли она сведуща в бизнесе своего рода, как чистом, так и теневом. Единственное, что можно было из неё, наверное, извлечь, так это секреты внутри самой семьи, типа где хранятся какие-нибудь интересные вещи или кто и как внутри семьи друг с другом связан.
— Ты думаешь о том же, о чём и я? — спросил Диор.
— Она не сильно-то теперь и нужна, ты об этом?
— Да. Хотя вот как источник информации о том, что происходит внутри семьи, мне кажется, она пригодится, так что вычёркивать её пока рановато.
— Ты мне скажи, что с принцессой будем делать? — напомнил я о ещё одной пленной.
— С ней? Расспросим её. Если откажется сотрудничать — по частям и по лесу. Согласится — посмотрим уже по обстоятельствам. Она наш ключ в данный момент к престолу.
— Ты имел в виду к королевской семье? — посмотрел я на него.
Посмотрел и нахмурился. Диор ответил мне внимательным пронзительным взглядом. Будто пытался прочитать всё, что у меня было на уме и в душе.
— Тэйлон, а ты никогда не думал, что наш род способен на большее? — негромко спросил он, начав издалека.
Мне даже объяснять не надо было, к чему он клонит.
— Можешь не продолжать.
— И не буду. Вижу, что понял. Просто взгляни на ситуацию в свете новых событий. Наш род верой и правдой служил этому старому седому хуесосу, и что? Когда пришёл конец его вольным дням, о нас никто даже не подумал. Всё, забыты все заслуги, мы сами по себе. Как хотим, так и выкручиваемся. А это при условии, что мы всегда были лояльны короне и всячески это показывали.
— Ты знаешь, почему он не может нам помочь.