Ночью, когда все спали, я быстро пробегал по коридорам босиком, оглядывая и запоминая замок, пути входов и выходов, чтобы лучше ориентироваться. Проверял, заперты ли двери, куда ведут коридоры для слуг и есть ли места, откуда можно спуститься быстро с последнего этажа на первый.
И во время этих прогулок я воровал. Там чуть-чуть, тут чуть-чуть, здесь стащу, тут стащу, причём забирал то, что было непримечательным и никому не нужным. В огромном замке из-за пропажи пары незначительных предметов спохватятся не сразу, если вообще заметят пропажу. Так я выкручивал кристаллы из ламп, стащил немного денег, тёплую одежду для Арамзы, инструменты, которыми можно было отпилить решётки в туннеле и вскрывать замки, и даже настенные часы из одной комнаты для гостей, чтобы ориентироваться во времени в тёмных туннелях.
Мы были словно призраки, которые обитают в замке и о которых никто не знает. И мой маленький и дерзкий план был готов буквально за несколько дней, пока мы, словно крысы, жили за стенками замка, готовясь к нападению.
А потом настал день собрания глав севера.
***
— Готова? — тихо спросил я.
Мы расположились в одном из коридоров, где расстелили украденные в одной из комнат ковры, накрываясь украденными из другой комнаты одеялами и простынями. Можно сказать, расположились со всеми удобствами. Я действовал по принципу — кради ото всюду по чуть-чуть, и тебя не обнаружат.
Арамза стояла передо мной, одетая в тёплую одежду и готовая к долгому переходу, где должна будет купить лошадей на те деньги, что мы украли у хозяев.
— Да, — кивнула она.
— Всё запомнила? Я могу повторить, пока ты здесь.
— Я всё запомнила. Сделаю на отлично, — подняла Арамза кулак.
— И постарайся вернуться вовремя. Я знаю, что…
— Я всё сделаю как надо, Тэйлон. Я же охотница, а не какая-то деревенская дура.
Одно другому не мешало.
— Но у тебя рука сломана, а идти надо через лес, так ещё и возвращаться.
— Я справлюсь. Или застрелишь меня, — улыбнулась она, после чего бросилась вниз к туннелю под замком.
Я же наоборот, поднялся к кухне и стал ждать.
Важно было сделать всё вовремя, не опоздать и не поспешить, иначе всё сорвётся. Ради этого у меня были даже часы. Рядом хранились мои любимые бомбы, сделанные из всего, что могло гореть и что можно было достать в поместье, не побоявшись, что пропажу обнаружат. По сути, это даже и не бомбы, а зажигательные смеси. Кристаллы, которые я кропотливо вытаскивал из светильников, нужны были лишь для того, чтобы рвануть в нужный момент и как можно сильнее раскидать горючую жидкость по округе. Активировалось всё это действо свечами, так как нестабильных кристаллов у меня больше не было.
Сейчас было самое утро, когда все спали и даже солнце ещё не встало. В этот самый момент Арамза спускалась, по идее, через лес вниз к ближайшему посёлку в десяти километрах от замка, чтобы купить лошадей и вернуться обратно, что будет довольно проблематично, учитывая снег и её руку. Но, по нашим расчётам, она должна будет успеть ровно к тому моменту, когда всё будет кончено и нам уже надо будет улепётывать.
Я же ждал.
Ждал до тех пор, пока не услышал утренние приготовления к завтраку, приветствия, грохот посуды, лёгкие утренние возмущения и зевки. Время шло, работа за стеной забурлила, а я продолжал терпеливо сидеть, даже когда они закончили и ушли.
Вот кто точно будет показателем того, что скоро всё начнётся, так это кухня. Ещё со своих визитов по гостям я помнил, что сначала все общаются в зале: смеются, кокетничают и так далее. А там всегда много закусок, которые должны подать буквально за первые минуты до прихода гостей. Свежие, некоторые ещё даже горячие. Можно сказать, что кухня будет тем самым звоночком, который предупредит о начале торжества.
Правда, была небольшая проблема, которая мне не нравилась во всём плане.
Дети.
Старший сын, парень пятнадцати лет, был не проблемой. Но вот второй сын оказался новорожденным, а дочери там вообще под два года.
Нет, смерть детей не была чем-то ужасным для меня. Бывали случаи, и не один, когда они гибли из-за меня, попадая под общую раздачу — артудар, пожары, отравления газом, перестрелки, теракты и так далее. Но специально я никогда их не убивал и никогда целенаправленно не направлял удары туда, где они были. Дети просто оказывались не в то время и не в том месте, с чем я ничего не мог поделать.
Мне всегда казалось, что если перешагну эту линию, если начну убивать ещё и детей — стану машиной, которой на всё плевать, что меня не радовало.