Я медленно плёлся по коридорам сам не знал куда.
— Проверь автомат.
— А?
— Автомат, — Тэйлон объявился прямо передо мной. — А, ладно, сам проверю…
Он выхватил его у меня, после чего отвёл затвор. Подумал немного, после чего начал снимать затворную раму. Лязг разносился эхом по коридорам базы, и казалось, что вот-вот кто-то выскочит прямо из тьмы. Понимание, что нас здесь всего двое… один, пугало сильнее, чем сама смерть.
— Понятно… — протянул он.
— Что?
Вместо ответа он показал мне небольшой кусочек дерева или чего-то подобного.
— Они запихнули тебе эту хуйню прям под боёк, — он отбросил её в сторону. — Из-за этого не стреляло, капсюль не могло разбить. Вот так нагадить — дело пяти секунд.
— Понятно… — медленно протянул я, попытался взять автомат, но случайно выронил его из рук. Тот с металлическим звоном упал на пол. Я даже вздрогнул.
— Так… — протянул он. — Давай следующее, тебе надо пожрать, залить себе раствора внутривенно и обколоться всякой дрянью, что у тебя в аптечке. Иначе ты так с лестницы грохнешься и сдохнешь.
— Кто ты?
— А это имеет значение? — хмыкнул он. — Мы оба понимаем, что здесь всего один человек, но… разве это важно?
— Для меня — да.
— Достаточно знать, что я — это ты. И ты должен вернуться домой. Тебя там ждут.
— Кто?
— Ну не знаю… Ламель? Исси? Или Юнона? Да блять, мать та же самая. Тебе что, нужен повод, чтобы не сдохнуть в аду?
— И что? Идти в одиночку через ад? К порталу, который может и не работать? Прямо в туман?
— Ну… да. Да, всё именно так, — кивнул Тэйлон, будто его всё устраивало.
Никогда бы не подумал, что он/я такой долбоёб.
Но прежнее состояние начало отпускать меня. Слабость до сих пор очень сильно клонила в сон, но полный пессимизм и похуизм сменились желанием хоть как-то прободаться за свою жизнь. Я до сих пор не верил в своё спасение, но… умереть всегда успею, верно?
Весь рюкзак был залит жидкостью из ХИС-ов, которая больше не светилась. Её срок действия… двенадцать часов плюс-минус. И значит, меня убили двенадцать часов назад.
Или не убили?
Я осторожно снял с себя бронник, который был весь в дырках от пуль. Даже такая защита не спасла, хотя и не удивительно — бронебойные же пули были. Ребризер тоже можно было выбрасывать, так как его просто измочалило в хлам, и теперь он защищал не лучше марлевого платка. Куртка тоже вся изорванная и испачканная немного кровью. Моей кровью.
А вот под курткой вообще всё было залито. Нательная рубашка была изорвана, пропитана кровью, из-за чего слегка «затвердела». Если судить по количеству на ней крови, я вообще не должен был выжить.
Но я жив.
Хуже дела обстояли с туловищем: оно было в крови и пулевых отверстиях. В некоторых местах кожа была и вовсе разорвана, когда пули проходили совсем рядом друг с другом. Это можно было описать одним словом — фарш. Меня практически превратили в фарш, хотя глубина была не такой уж и большой, как я позже выяснил — верхние слои мышц, в некоторых местах до костей. То же самое касалось и спины.
Что больше меня заинтересовало, так это небольшое расплавленное пятно металла на груди. Оно буквально прожгло кожу, расплавило её и слегка провалилось внутрь, где и застыло. И судя по цепочке, которая торчала из этого куска металла…
— Хранитель сердец, да? — слабо пробормотал я.
Не стал выдёргивать его из себя, так как не был уверен, что не сдохну в то же мгновение. Что там внутри за рёбрами? Каша? Они вроде не сломаны, а значит, и внутри должно быть всё хорошо, однако у меня на спине выходные отверстия от пуль и, судя по всему, там вообще всё в мясо, а значит…
Я не стал рисковать. Больно, мерзко, но если это спасло мне жизнь, лишний раз дёргать я это не буду.
Обколовшись антибиотиками и кое-как перевязав себя, я неуклюже не без помощи Тэйлона поставил себе капельницу, залив весь физраствор, что был в аптечке (всего-то литр). После этого вновь обкололся всякой химией, обмотал грудь бинтом и вновь оделся. Ребризер оставил. Бросил на него взгляд, представляя, как он будет здесь вечность лежать, и двинулся по коридорам.
Вновь один. Во кружении неизвестности и ада, который бушует над головой. Зелёный свет разгонял тьму, но лишь на небольшом пятачке. И пусть я был почти уверен, что здесь никого нет, одиночество и тьма постоянно заставляли думать о том, что я сейчас выйду на какую-нибудь неведомую тварь, что даже душу мою сожрёт.
Последний живой человек на всей базе…
Или не один?
— Был бы не один, услышал бы эхо от них, — ответил Тэйлон, появившись справа от меня. — Парни-то наверняка уверены, что ты труп.