Раскинувшее корявые ветви дерево в это время года выглядело мрачно, даже устрашающе. Словно в нем и не было никогда жизни. Однако Йегер помнил его другим. Когда-то под ним он и встретил впервые совсем юную Микасу Аккерман. Тогда он хотел выглядеть для нее совсем не тем, кем являлся. Хотел быть лучше. Видимо, сработало, раз она настолько влюбилась в него. В того, кто и стал причиной ее смерти. В груди вновь защемило. Устроив тело в талом сугробе, Йегер старался не смотреть, как кровь смешивалась с белоснежным снегом, как он таял и растекался под ней, обнажая черную безжизненную землю.
Вырыв достаточно глубокую яму, он разместил в ней Микасу, поправил ее волосы. Несколько алых капель из его глаз упало на ее бледное лицо, и Эрен, жалобно всхлипнув, вытер их большим пальцем. Он не мог заставить себя довольно долго отойти от ее тела. Что уж говорить о том, когда пришлось засыпать землей ту, которая, казалось, могла очнуться в любой момент. Следовало только подождать. Совсем немного. Совсем чуть-чуть. Но Эрен не слышал биения ее сердца, не ощущал в ней жизни, как бы сильно его не тянуло остаться рядом. Поэтому, когда над землей возвышался небольшой холмик, Йегер вспомнил о синих цветах, которые когда-то держала в руках Микаса, и, найдя их, осыпал ими ее могилу.
Связь. Неразрушимая. Его что-то не пускало отсюда, а боль становилась только острее. Стоило прикрыть глаза, и все касания, все слова, все их взаимодействия, как и говорил Освальд, становились настолько явными, что появлялось ощущение — не выдержит, взорвется в груди сердце, замедлившее свое биение почти до полнейшей остановки.
Мысль о том, что вампиры — дети тьмы, натолкнула Эрена на идею остаться на открытой местности до последнего. Солнце ведь должно было его изжарить? Следовало проверить. Опустившись на землю, он устроил голову на свежевырытой земле, что комьями прилипла к его волосам в один момент. Он смотрел на небо, как медленно оно начинало менять свой цвет, а вскоре зажмурился.
— Прости, но я не смогу так жить дальше. Не смогу без тебя. Сколько еще будет так болеть внутри? Всегда? Я не выдержу, Микаса. Слабый я, видимо, для таких чувств. Говорил же, что любовь мне не по силам. И меня любить нельзя. Видишь, как все вышло. Но сейчас мне ничего не нужно. Только ты одна в башке моей идиотской застряла. Хочу просто прекратить все это. К черту. Пусть сами разбираются, пусть играют в свои игры. Мне дела до них нет.
— Солнце не убьет тебя, парень, — скучающим тоном сказала девушка, становясь перед ним и оглядывая могилу. — Меня зовут Александра Браус, ты должен пойти со мной. Давай сделаем все мирно, мне не хочется тебя обижать.
— Если продолжишь заслонять его, то так и будет. Да и угрожать можешь столько, сколько захочешь. Плевать. Могу даже не сопротивляться, — огрызнувшись, Йегер даже не взглянул на Браус, лишь заложил обе руки за голову.
— Я не хотела. — Она поджала губы и, мигом оказавшись рядом, вколола в его шею странную серую жидкость, от которой в скором времени у него должно было помутиться сознание. — Все равно ты мирным путем со мной не уйдешь.
— Да что у вас за тяга ненормальная к шеям?! — Вскрикнул Эрен, вскакивая, вновь пытаясь хоть что-то сделать с местом укола, но все было так же бессмысленно, как и в случае с Освальдом. Постепенно все начинало плыть перед глазами, и собственные слова звучали иначе. — Оставь меня. Просто оставь, пожалуйста.
Едва получилось сжать горло Браус, но из-за утопающего в тумане сознания, силы оказалось недостаточно, чтобы причинить ей какой-то вред. Скорее он держался за нее, чтобы не упасть навзничь. Все растворялось, и нельзя было понять, что сейчас реальность, а что вымысел. Какой-то новый мужской голос отразился в голове Эрена, властно озвучив приказ:
— Можешь идти. У нас здесь еще осталось одно дело.
— Да что за… Мерзкие сучьи… — Йегер до последнего держался, но все же, стоило еще раз моргнуть, как все погрузилось во тьму, сотканную из его эмоций и страхов.
========== Глава 8. Дания ==========
Комментарий к Глава 8. Дания
Эрен: https://ibb.co/NCcdtNc
Гул в голове только усилился, когда Эрен попытался в очередной раз открыть глаза. Достаточно долго его сопровождало ощущение, что его куда-то везли. Микаса. Его же забрали от нее, и сейчас он ощущал, что находился чересчур далеко от нее. От этого к горлу подступала паника, которую следовало заглушить. Кто вообще посмел усыпить его? Освальд ничего не сказал о подобном. Да и вообще, он, видимо, был отвратным отцом. Отцом? Йегер скривился и в очередной раз дернулся, но уже сильнее, из-за чего прохрипел моментально. Руки словно в огонь поместили, насадив на вертел. Заведенные за спину, кожа на них зашипела, дымясь при каждом движении. Регенерация в этот раз играла злую шутку. Стоило цепям ослабиться, как кожа затягивалась, чтобы вновь плавиться при соприкосновении с металлом.
Когда Эрен смог начать соображать лучше, он огляделся, но кроме пустых серых стен в полумраке ничего не было. Лишь уже знакомая девушка, услышав, видимо, что он очнулся, вошла в помещение, распахнув тяжелую дверь.
— Ты. О, как я рад тебя видеть сейчас! Я поступил не очень хорошо в нашу первую встречу, знакомство не заладилось, прошу меня извинить. Жаль, не могу отвесить реверанс. Но, тут, видимо, какая-то ошибка. Я же совершенно обычно жил возле Каули. Маленький городок. Там такое творилось, что вспоминать страшно. — Йегеру не пришлось особо напрягаться, чтобы изобразить скорбь, которая и без того оставалась с ним, ничуть не усмиряясь. — Может, договоримся с тобой, и ты меня просто отпустишь? А я отправлюсь к себе обратно.
— Я не могу отпустить тебя одного. — Она встала напротив, внимательно осматривая его. — Ты опасен для людей и не можешь контролировать себя. Не пытайся обмануть и выторговать свободу. Теперь ты должен жить здесь. Да и вернуться будет весьма… затруднительно. Каули больше не существует. И тебя не существует, князь позаботился об уничтожении твоей личности из памяти многих
— Я могу себя контролировать, — порычал Йегер, дернувшись в очередной раз, и в очередной раз зашипел от боли. — Мне не нужны люди. Мне плевать на них всех! На всех, кроме одной. Да что б тебя! Если я так опасен, просто прикончи уже меня, и всем будет хорошо! — Рванувшись, Эрен едва не вырвал стул, прикрепленный к полу, но цепи все еще держали крепко. Кровавый цвет утонченно подобранного платья Александры вызывал только агрессию, напоминая то, как пропитана была одежда Микасы. — Убей. Или хочешь, чтобы я разнес все здесь к херам и убил тебя первой? Если ты не сделаешь этого, я уничтожу здесь все, пока не найдется тот, кто сможет убить меня.
Приступ ярости душил, подпитываемый непониманием происходящего, он то и дело пытался вырваться, и, казалось, даже цепи не выдержат.
— Не заставляй меня вновь вкалывать это. — Александра тут же нахмурилась, кладя на небольшой стол коробку с неизвестным содержимым. — Ты не сможешь убить меня. Я сильнее. Что касается твоего контроля… Он, как карточный домик. Стоит мне привести сюда человека — ты сразу же вцепишься ему в шею. Хотя, давай проверим.
В комнату вошел мужчина, одетый, как крестьянин. Он словно не видел ничего перед собой и делал все так, как захочет Александра. Вытащив небольшой узорчатый нож, она провела им по его руке, выпуская кровь, а затем сняла оковы.
— Отсюда тебе не выйти, пока я не захочу, сбегать бесполезно.
Втянув носом воздух, как настоящий хищник, Эрен вцепился было в стул, пытаясь запретить себе даже смотреть на бедолагу. Он предпринял попытку броситься на Браус, но тут же отшатнулся, оказываясь рядом с мужчиной. Все перестало существовать. Одно лишь острое желание насытиться. Эрен слышал, как переливалась в живом организме кровь, как разгоняло ее сердце, а запах сводил с ума. И плевать было, какой у него привкус, он не различал его. Как бы Йегер ни старался сохранять над собой контроль, как бы ни пытался держать в голове мысль, что это — человек, что его нельзя трогать, но все тем же шепотом Освальда, натравившего его на своего обезумевшего сына, стучали слова: «разодрать тело и выпить оставшуюся кровь». Все рассыпалось в момент, когда очередная капля глухо упала на пол, отозвавшись в голове Эрена ударом, как по наковальне. Его выдержки хватило на какие-то минуты.