— Я знаю, что ты где-то здесь. — Подняв голову, он, чуть приоткрыв рот, вглядывался в плотные ветви деревьев, сквозь которые пробивалась осколками небо.
— Долго. — Браус была явно недовольна. — Ты боишься пользоваться привилегиями, которыми тебя наградили. Выбрось из своей дурной башки вину и начни пользоваться своими силами. Еще раз, выследил меня.
Она снова исчезла в глубине лесной чащи.
— Да что б тебя, Браус! — выругался Эрен, пиная тонкую осину, которая тут же, вздрогнув, издав печальный стон, рухнула на землю. — Вот черт.
Отскочив в сторону, Йегер проворчал недовольно. Для чего вообще нужны были эти игры? Закрыв глаза, он все же вновь прислушался, но почти сразу уловил едва заметный запах Александры, кинувшись следом. Едва успев увернуться, чтобы не упасть с небольшого обрыва, он резко развернулся и уже через пару секунд вдавил Браус одной рукой плечом в дерево, что оно затрещало.
— Достаточно. Мне наскучило это. Я не ваше оружие, и не стану им. Мои мысли… — Он хотел сказать, насколько все в его голове смешалось, но сменил тему: — Думаешь, я не знаю, что такое, когда выслеживают кого-то? Уж справлюсь, не один раз в засаде сидел.
— Уже лучше. — Она молниеносно развернула его, впечатывая лицом в дерево и отходя в сторону. — Ты не оружие. Здесь — ты не особенный, не думай, что вся семья будет крутиться вокруг тебя. Большинство — обращенные Эрвином. Мы оба — лишние. Понял? Либо ты будешь слушать меня и впитывать в себя информацию, либо проведешь вечность изгоем. То, что было раньше — ничто. Ты слишком медленный, слишком импульсивный. Если так хочешь сдохнуть, то уясни — вампиры не попадают в рай. Ты не упокоишься с ней никогда, лишь будешь гнить в Чистилище вместе с другими тварями из этого мира.
Саша дернулась, поправляя прическу и делая глубокий вдох, а затем выдох.
— Дать тебе смысл жизни? — Ее голос злобно взвился. — Так вот, Фрицы специально ждали, чтобы заполучить еще одного обращенного древним. Но знаешь, что самое интересное? Помимо этого есть еще одна причина, о которой мы, может, никогда и не узнаем. То есть, фактически — они виновны в ее смерти. Они могли остановить все после первого убийства. Но не стали. Я хочу быть тебе другом, ты обращен моим дядей. Так что не стоит огрызаться на меня. Мне почти что семьдесят восемь лет, тебе — лишь чуть больше двадцати. Имей уважение к старухе.
Она одернула платье, направляясь вдоль обрыва.
— Пошли, покажу тебе озеро.
— Как ты еще не рассыпалась — в таком-то возрасте — от молодого меня носиться. — Ухмыльнувшись, Эрен сделал пару шагов назад. — Смею расстроить, я столь почтенных женщин, как честный бандит, не трогаю.
Он поднял руки, чуть расслабляясь, силясь отвлекаться хоть на что-то. Даже подобные глупости давали возможность хоть на время устаканиться мыслям, стремящимся только в одно русло. Йегер знал, что если сейчас начнет задумываться о словах Саши, то будет только хуже. Вновь приходилось расставлять приоритеты. Правильные ли? Но Фрицы… О них точно следовало узнать как можно больше.
— Для вампира мой возраст очень даже молодой. Если быть точной, то первая сотня лет в вампирском обличье — как возраст людей от пятнадцати до тридцати. Эрвину почти тысяча сто двадцать три года. Освальду было девять сотен. Здесь я была самой младшей, теперь появился ты. Тебя если сравнивать, то только с младенцем.
Недовольно хмыкнув, Йегер закатил глаза и продолжил пинать валявшиеся на земле желуди. Они с силой отлетали куда-то довольно далеко, отзываясь скрипом, видимо, столкнувшись с каким-то несчастным деревом.
— Да прекрати, я запросто мог уложить почти любого бугая. Вне зависимости от того, сколько ему лет. Теперь-то уж, думаешь, мне составит много труда? Сама сказала, что я сейчас сильнее, потому что только обращен. И что вам дает этот возраст? Летать умеете, становитесь невидимыми или превращаетесь в кого-нибудь? — добавил он уже с каким-то любопытством.
— Нет. Но возраст делает кровь сильнее. Обращенные от старых вампиров априори могут быть сильнее прочих, развиваются быстрее. Так же возраст дает влияние, это в нашем мире все. Эрвин, конечно, имеет связи, но не из самых уважаемых. Семьи старых вампиров стоят выше в иерархии. Сразу после правящей династии. Всего существует пятнадцать княжеств. Все они — на территории Европы. Остальное — нейтральные территории. Имир — наша королева. Она самая старая из ныне живущих. Ей больше двух тысяч лет. Ее братья — Актеон и Адонис чуть младше. Адониса, кстати, ты уже видел. Он родной по крови, а Актеон — по крови создателя.
Саша вывела его на берег и села на одно из поваленных деревьев.
— Раз уж тебе так интересно, то некоторые из нас могут действительно иметь способности.
— Да на кой мне эти ваши Имир, Адонис… Я не записывался на историю вампиров. — Йегер убрал руки в карманы и уставился уже привычно на небо. Так было немного легче. — А Освальд? Я испытываю… Я злюсь на него. Он… Будто кинул меня. — Скривившись, Эрен пытался продолжить раскладывать свои чувства по полкам, но каждое тянуло за собой очередную порцию такого дерьма, от которого становилось только тошно. — Я не его обиженный сын, чтобы злиться, как на родного отца. Бред какой-то. Даже с учетом, что я почти перестал его ощущать, только короткие наставления остались, которым… — Морщась, Йегер поднял с земли камень и, стараясь быть аккуратнее, запульнул его в воду, из-за чего поднялись брызги. — Он словно в моей голове иногда. Это раздражает. Я не хочу быть зависимым, это всегда так будет? А способности? Это и есть они?
— Мы всегда ощущаем привязанность по отношению к нашим создателям. Может, если бы все сложилось иначе, он мог тебе даже понравиться. Освальд был единственным, кто не оставил после себя кучу потомства. Он был верен своим чувствам до последнего. Его… пара. Была человеком, так уж сложилось, что она смогла забеременеть. И не пережила это состояние. Никто не выдержал из женщин. Поэтому, если пара оказывается человеком, — ее обращают как можно скорее. Он был закрытый, необщительный. Чаще молчал и думал о чем-то своем. Моим создателем был его брат, но так уж вышло, что наша связь была ужасно слабой. Насколько я знаю, он множество раз пытался умереть. — Саша хмыкнула, вглядываясь в водную гладь. — Думаю, у вас получилась сильная связь. Поэтому он оставил тебя, а тех двоих убил бы в любом случае. Да и вообще, нужно знать историю своего вида. Ты носишь в себе кровь Бассета, а это значит, что по человеческим меркам ты — наследник аристократа. Таким подобает быть умными, а не варварами. Так что слушай внимательно.
— Ну охереть теперь. Я — аристократ? Скажи это всем шерифам, которые спят и видят, как бы мою голову в виселицу засунуть или пулю всадить. — Эрен рассмеялся, хоть вышло и горько. — Может, стоит как-нибудь устроит им такие подарки.
Ухмыльнувшись, он снова стал серьезным, присаживаясь возле самой кромки воды, разувшись. Вода омывала ступни, но ощущалось это уже иначе, притупленнее, будто чего-то все еще недоставало. Хотя, и без того было ясно, чего именно.
— Он любил ее. И существовал с удушающей виной в ее смерти. — Йегер поник, словно это он только что потерял не только Микасу, а еще двух людей: жену и ребенка. Обхватив голову, он сжал ее со всей силы, но эмоции так и не улеглись, только распалились в груди и запульсировали в голове сотней импульсов, пробуждая скрытую память. — Я не могу… Не могу иногда заставить замолчать то, что творится в моей голове. Это сбивает меня, я теряю концентрацию. Обычно я не брал к себе работать тех, у кого были проблемы с прошлым. Оно всегда сбивает в самый ответственный момент.