Одернув кожанку, Йегер сплюнул в сторону и, немного подумав, все же пошел дальше. И лучше бы Освальд молчал, потому как с каждой секундой негодование перерастало в раздражение.
— И что, скажешь, что я не прав? У тебя гормоны скачут, как у сумасшедшего. Дай тебе возможность — трахал бы ее без остановки несколько месяцев, пока взрыв в организме не пройдет. Только вот такое количество секса утомляет. — Освальд рассмеялся, выходя на опушку и останавливаясь. — Так что, для меня ты — подросток, который ужасно хочет куда-нибудь воткнуть свои клыки. И отлично было бы, если в ее задницу.
— Да. И трахал бы с удовольствием, потому что хочу. Потому что моя. И потому что, как бы ни старался, ничего не могу с этим сделать: ни с клыками, ни с желанием, ни… — Огрызнувшись, Эрен провел языком по клыкам, но, приложив усилие, убрал их. — Хватит вообще говорить о Микасе! Я блять столько лет без нее был. Могу позволить теперь наверстать, так сказать, упущенное. Мне запреты твои сейчас вот вообще не нужны и ничего не сделают. И, между прочим, по твоей вине тоже все это случилось. Давай, выкладывай, чего ты от меня хотел в этой глуши в такую рань.
— Если бы я не остановил его тогда, тебе не было бы кого трахать сейчас, — мрачно заметил Освальд, осматриваясь. — Знаешь, я думал начать с органов чувств и прочего. Но, думаю, тебе нужно немного другое.
— Великодушно. — Прислонившись плечом к дереву, Эрен выдохнул, не особо желая поднимать эту тему вновь. В любом случае, ему действительно повезло, что Микаса смогла выжить. — Давай уж, чего там?
Махнув рукой, Йегер равнодушно сковырнул кору со ствола и откинул в сторону.
Несколько секунд глядя на его лицо, Освальд резко оказался рядом, со всей силы впечатывая его голову в ствол дерева. Но только чтобы потом поднять Йегера за волосы и наградить мощными ударами в корпус, а затем и в челюсть. Тот даже среагировать не успел — ни малейшего шанса избежать ударов.
— Ты, несносный мальчуган, думаешь, можешь сесть мне на шею?! — Бассет с яростью пнул Эрена, что болезненный хрип сразу дал понять о полученных повреждениях. — Ставить меня в неловкое положение трижды. Из-за несдержанности! Не воспринимать, как кого-то серьезного. Я тебе не подружка твоя, понял? Я твой отец и гребаный князь. Не желаешь уважать хоть кого-то добровольно, я добьюсь этого силой. Хочешь?
Он сел на колени, тут же заставляя испить своей крови для ускоренной регенерации.
— Мой тебе совет — не зли меня больше. Я не стану сдерживаться в следующий раз.
Отхаркивая какое-то время кровавые сгустки, Йегер опирался руками о землю, не поднимая голову, хрипя что-то отдаленно похожее на возмущение. Отбитые напрочь внутренности восстанавливались болезненно, как и сломанные кости. Прижав одну руку к ребрам, Эрен едва не рухнул, заглотив слишком много воздуха. И что это вообще только что нашло на Освальда? Хотя, и знать не хотелось. Внутри все пекло, срастаясь, пока Йегер пытался хотя бы сесть. Одно было понятно: повторения подобного не особо хотелось.
От обиды Эрен стиснул челюсти, когда это стало возможным, и сжал кулаки. Он ведь даже не успел ответить хоть как-то, не успел ни разу уклониться.
— Да уважаю… Уважаю я, — выдавил из себя Йегер, тут же поморщившись. — Убить же мог…
— Не убил бы. — Освальд хмыкнул. — Не приемлю насилия в сторону отпрысков, но я должен был показать, что такое поведение не останется безнаказанным.
Бассет сел напротив, наблюдая, как заживают раны.
— Как только полностью восстановишься — перейдем к органам чувств. Лежи пока.
— Так и как мне сдерживаться, если сразу в агрессию, когда что-то касается Микасы, и мне это не нравится? — Он говорил уже без привычного гонора, все-таки садясь удобнее, прижимаясь спиной к дереву. — У меня мозг от всего этого плывет. Просил же еще научить хоть чему-то, а то мой талант, видимо, — все удары словить.
— Ты напоминаешь мне меня в молодости. Я был также агрессивен, когда дело касалось моей женщины. — Он задумался. — Попробуй принять факт, что она может себя защитить. Ты убьешь Адониса, и все будет отлично. Остальные не несут угрозу. Они скорее боятся ее.
Бассет сорвал цветок, вглядываясь в его лепестки.
— Попробуем с запахов. Что ты чувствуешь?
Шмыгнув носом, Эрен отметил для себя то, что ведь все еще считает своей обязанностью защитить Микасу, забывая о ее способностях. Только вот от осознания этого становилось не по себе по одной простой причине: отсутствие его личных навыков.
— Цветок. Обычный цветок. Ну, чуть сладковатый. — Отщипнув лепесток, Эрен поднес его к лицу. — Серьезно. Обычный цветок. На кой х… — Оборвав себя довольно резко, он проворчал, нахмурившись. — Я же и так чувствую запахи ярче, чем когда-то, зачем мне его нюхать?
— Дело не в том, что ты чувствуешь ярче. Тебе банально не объяснили, как пользоваться простейшими привилегиями. — Освальд нахмурился. — Будешь пробовать, пока не поймешь, о чем я.
— Ты бы хоть сказал, что именно я должен ощутить. Не моя ж вина, что только сейчас обо всем узнаю. — Проведя по носу пальцами, Йегер перенял цветок, смотря на него, даже не представляя, что с ним делать. — Ну не лизать же, в самом деле.
— Представь, что тебя окружает едва заметный купол. Твое обоняние должно выйти за его пределы. — Освальд махнул рукой, ложась.
— Ладно. Попытаюсь, но… — Покосившись на Освальда, Эрен быстро втянул в себя запах, но он все еще оставался прежним — едва уловимым, почти незаметным. Будучи человеком, он бы не различил такой, но сейчас, видимо, и этого не хватало.
Концентрируясь, вспоминая, с какой легкостью он улавливал запах Микасы, Йегер словно раскладывал все запахи по полкам, вычленяя нужный ему сейчас. Это было странно, ведь кровь забивала почти все оттенки, но все же вскоре он уже уставился на отца, криво улыбнувшись, быстро моргнув. Вобрав в себя очередную порцию цветочного запаха, сложенного теперь из множества, Йегер отложил цветок.
— Это походит на мед, смешанный с чем-то кислым и словно еще вдобавок все остается на языке. Так? Не так. Мне не описать это толком. — Он покручивал цветок, отрывая лепестки и отбрасывая в сторону.
— Я тебя понял. Молодец. Техника хромает, но если ты будешь практиковаться — сможешь не так бурно реагировать на Микасу. — Освальд улыбнулся. — Попробуй без цветка теперь.
— Там все иначе… Там такой запах, словно я в него погружаюсь полностью, отключаюсь. Аж уши закладывает — ничего не замечаю. За километры, кажется, уловить смогу, и никуда она от меня не спрячется. Везде ее найду, поймаю. — Телу становилось легче, внешне раны уже затянулись, и Эрен взлохматил волосы, скалясь при этом. Водя языком по клыкам, он хмурился, не совсем понимая, чего от него сейчас требовалось. — Так поэтому она всегда спокойнее меня сейчас…
Прикрыв глаза, Йегер сел удобнее, поелозив спиной о дерево. Он втягивал в себя запахи, старательно раскладывая и вычленяя некоторые, но они многие еще путались.
Подмерзшая роса пахла свежестью и оставляла после себя мятный привкус. Корицей отдавало сырое дерево. Запахов расползалось по округе и улавливалось в разы больше, чем могло показаться, и, сливаясь, можно было примерно представить, что сейчас окружало Йегера.
— А ты знал, что от тебя все еще пахнет кровью с ярким вкусом железа и алкоголя? И еще… чем-то непонятным. — Эрен уставился на Освальда, хмыкнув.
— Чем-то непонятным? Такое описание не принимается. — Освальд внимательно всмотрелся в задумчивое лицо Йегера. — Даже если ты не понимаешь, пробуй примерно описать.
— Как я опишу то, чего не понимаю? Я же не эстет и не сомелье, — огрызнулся Йегер, но, поймав взгляд Освальда, быстро остыл, заставляя негодование исчезнуть, и продолжил в уже спокойной манере: — Я не мастер описаний, не романтик, знаешь ли. Но… Это похоже, как пахло в комнатах женщин в кабаке. Духи, табачный дым, немного сладкого и… Как это сказать? Когда женщина хочет. Ты что, влюбил в себя кого? — Ухмылка сразу появилась на лице Йегера.