1959
Баллада
Пер. Ю. Мориц
Памяти Сони Мадейскер, которая боролась с немецкими фашистами на оккупированной территории под именем польской девушки Катажины Романовской.
Воскресни! Магия стиха
Заставит сердце биться!
О, смерть не будет так глуха —
И таинство случится!
Воскресни! Ты жива, поверь,
Душа твоя крылата.
Волшебно распахнула дверь
Перед тобой баллада.
Воскресни! Я твой вздох ловлю,
Как ловит скрипка ноты.
Воскресни! Я тебя люблю,
Как мог любить лишь Гёте.
Все это было так давно…
Наворожили маме:
— Ах, вашей дочке суждено
Владеть, мадам, домами.
Возьмут ее в богатый род,
И с мужем рядом-рядом
Кататься будет каждый год
На воды в Баден-Баден.
Плясало панство краковяк,
Вертелось у портного.
На червяке крестом червяк —
И свастика готова,
Ползет на грудь, ползет на лоб,
На штамп внутри ботинка.
И сразу бешеный галоп
Звериного инстинкта:
Смотреть — не сметь! Рыдать — не сметь!
За жест, за слово — к стенке!
Расстрел и смерть, расстрел и смерть,
И исповедь в застенке.
…Луна над Вильнюсом висит,
Как маятник огромный.
Во мраке свет ее скользит
Оранжевый и ровный,
Она качается давно,
В туманных кольцах света.
Всю ночь ходить ей суждено
По проволоке гетто.
Когда богата ночь, как день, —
Луна подобна солнцу,
Вот закачалась чья-то тень
И тянется к оконцу.
Зачем по городу одна
Так поздно ходишь, пани?
Теперь другие времена,
Теперь другие парни…
Мерцает крестик золотой
На белоствольной шее.
Подолгу под окном не стой —
Везде глаза ищеек!
У них свои и долг, и честь.
Находчивые парни,
Они узнают, кто ты есть,
О набожная пани.
Ты посмотри, однако, вверх, —
Как раз такое небо,
Чтоб легче было револьвер
Вложить в буханку хлеба
И прошептать короткий путь
В ближайший лес из гетто.
Но, пани, справедлива будь
К способностям агента —
Его стремительная тень
На стенах как проказа.
Держаться стен! Держаться стен!
О, барабан приказа!
А вот и тень твоя дрожит,
И бьется дверь в парадном.
Горячий палец твой лежит
На язычке прохладном,