Но он категорически отрицает причастность к его гибели графа де Монфора: «Виконт же умер невзначай, но граф тут ни при чем» (лесса 37, ст. 16). Не сомневаясь, что еретики заслуживают самого сурового наказания, Гильем тем не менее не поддерживает резню в Безье:
Стараясь быть беспристрастным, поэт осуждает и южан, жестоко расправившихся с остатками отряда французов, разбитого графом де Фуа в бою под Монджоем:
Однако в обоих случаях порицаемые Гильемом поступки совершали все же не рыцари, а слуги, чернь и простолюдины; именно их действия вызывают его осуждение, хотя рыцари поступали не менее жестоко и несправедливо[833].
По словам Гильема, он начал писать свой труд в 1210 году (лесса 9, ст. 23), а завершил, скорее всего, весной 1213 года, в период приготовлений к сражению. В предпоследней лессе Гильем сообщает о своем намерении писать и дальше:
Но по неизвестным причинам замыслы эти остались неосуществленными, и лесса 131, последняя из принадлежащих перу Гильема, завершается разговором о Педро-короле (ст. 16), спешащем на помощь тулузцам. Так как столь объемная поэма не могла быть ни прочитана, ни прослушана за один раз, автор разделил содержание на двенадцать эпизодов, каждый из которых охватывает приблизительно одинаковое — десять или немногим более — количество лесс (2—11, 12—22, 23—33, 34-47, 48-56, 57-68, 69-78, 79-87, 88-102, 103-111, 112-121, 122-131). Начиная новый эпизод либо обращением к аудитории, либо возвращением к уже изложенным событиям, Гильем облегчает слушателям процесс восприятия поэмы. Так, завершив пролог (лесса 1), он начинает рассказ о появлении альбигойской ереси обращением к читателю: «Мои сеньоры! Эта песнь писалась для людей» (лесса 2, ст. 1), а в лессе 34, переходя к следующим событиям, подводит итог событию предшествующему — взятию Каркассонна: «Как только сдался Каркассонн, весь край загоревал» (лесса 34, ст. 1).
Поэма Гильема принадлежит к эпическому жанру, но по сути это историческая хроника, рифмованная форма которой позволяла расширить круг читателей, а точнее, слушателей. Гильем — прежде всего историк. Шаг за шагом он неторопливо излагает события 1208—1213 годов, начиная с многочисленных богословских диспутов между посланцами Папы и альбигойскими пастырями и убийства папского легата Пейре де Кастельно и заканчивая приготовлениями к печально знаменитой битве при Мюре, окончившейся разгромом рыцарского войска Раймона VI и гибелью его могущественного союзника, короля Педро Арагонского. Как историк Гильем точен, хотя его повествованию иногда недостает подробностей. Говоря о том или ином событии, он часто довольствуется указанием дня недели, в который оно произошло, или же локализует его относительно того или иного религиозного праздника. Тем не менее, только у него говорится об отряде крестоносцев, прошедшем в 1209 году через Ажен и разграбившем город (лесса 13, ст. 22—23), в то время как основная армия направлялась в Лангедок из Лиона и Авиньона. Один только Гильем повествует о вмешательстве Педро Арагонского перед капитуляцией Каркассонна (лесса 27—30). Всего только раз историки уличают Гильема в хронологической ошибке: когда он сообщает о взятии замка Терм до начала совета крестоносного воинства в Сен-Жиле (лесса 58). Еще одну неточность допускает Гильем, указав, что совет, отлучивший Раймона VI от Церкви, проходил в Арле, в то время как он состоялся в Монпелье. Преувеличенные Гильемом сроки осады замка Терм обычно относят на счет поэтической вольности.
Из формального и идеологического построения рассказа Гильема следует, что он, без сомнения, был знаком с современными ему описаниями крестовых походов в Святую землю, ибо с самого начала (лесса 2) на первый план его повествования выступает Папа — традиционный организатор крестоносного воинства и инициатор борьбы с неверными. Не подвергая сомнению правоту понтифика, поэт, как современник событий, не мог не понимать, что война с альбигойцами во многом отличается от войны с сарацинами — хотя бы тем, что среди жителей Окситании далеко не все исповедовали «ложную веру». Не принимая непосредственного участия в военных действиях, Гильем был хорошо осведомлен обо всем, что происходило на полях сражений, так как лично знал многих участников описываемых событий и очевидцев. Среди тех, кто рассказывал ему о событиях крестового похода, сам он называет магистра Понса де Мела (лесса 5, ст. 16), Изарна, приора из Вильмюра (лесса 84, ст. 13), прево графа Бодуэна (лесса 119, ст. 6) и некоего мэтра Николя (лесса 98, ст. 26; лесса 99, ст. 7). Покровители Гильема — папский легат мэтр Тесин (Тедиз) и воспитатель юного Раймона VII Жауфре де Пуатье, рыцарь, перешедший на сторону крестоносцев, видимо, в одно время с графом Бодуэном, — также сообщали ему разнообразные сведения, дополнявшие общую картину развития событий. По утверждению Р. Лафона и Ш. Анатоля, Гильем состоял в дружбе с французским крестоносцем Гильомом де Контром (см.: Lafont, Anatole 1970: 157), которого он именует «правою рукой» Монфора (лесса 51, ст. 26); отряд де Контра действовал в округе Монтобана, сражаясь с рутьерами.
833
О рыцарской идеологии первой части «Песни» говорится, в частности, в статье: Delaruelle 1963.