(См. также: лессы 194, ст. 76—79; 207, ст. 1—3.) Говоря о трубадурах, напомним, что среди них были как те, кто принял еретическую веру (Аймерик де Пегильян (ок. 1190 — ок. 1221)), так и те, кто, наряду с епископом Фолькетом, призывали к истреблению еретиков (например, Пер дигон из Жеводана (ок. 1192 — ок. 1212)).
Возможно, безымянный поэт принадлежал к свите сына графа де Фуа, Рожера Бернара, которому он при любой возможности воздает хвалу (см.: лессы 184, ст. 31; 188, ст. 49; 193, ст. 44), или самого Раймона VII, чье королевское происхождение он неоднократно подчеркивает (см.: лессы 143, ст. 19; 150, ст. 11; 160, ст. 40). Так как поэт называет епископа Фолькета «наш примас», сам он, скорее всего, родом из Тулузского диоцеза или даже из самой Тулузы, что подтверждается не только его прекрасным знанием города, но и многочисленными восторженными обращениями в его адрес: «Царица сердца моего, Тулуза! О цветок» (лесса 179, ст. 75); «город, полный совершенств, источник всех щедрот» (лесса 188, ст. 97). Восторженная любовь Анонима к Тулузе неотъемлема от привязанности к обоим Раймонденам — Раймону VI и его сыну, Раймону VII, о чем свидетельствует вся вторая часть поэмы. Зло, с которым воюют Раймондены, для Анонима олицетворяет Монфор, а так как Господь не может быть на стороне зла, значит, Он на стороне законных сеньоров Тулузы. Наиболее яркий пример антипатии Анонима к предводителю крестоносцев содержится в лессе 208, где после благочестивой эпитафии графу, погибшему при осаде Тулузы от удара метко пущенным камнем, следует ядовитая издевка над «святой жизнью» того, кто «лил рекой кровь добрых христиан» (лесса 208, ст. 10 и сл.).
Обилие диалогов у Анонима позволяет предположить, что автор не стремился к сухому изложению фактов. Тем не менее ряд исследований подтверждают, что, как и Гильему, ему можно доверять даже тогда, когда среди его персонажей появляются лица, неизвестные хронистам[835]. Но в отличие от Гильема, Аноним не называет имен тех, из чьих рассказов он черпал свои сведения, равно как и не сообщает, какое «предание» об осаде Акры рассказывает мэтр Бернар (лесса 204, ст. 64—102). Не стремясь поведать обо всем, он уделяет внимание только кульминационным событиям, описания которых, отличающиеся исторической точностью, растягиваются не на одну лессу (IV Латеранский собор, осада и взятие Бокера, восстание в Тулузе против Монфора, гибель Монфора). Впрочем, по мнению П. Мейера, неполнота рассказа безымянного поэта уже является гарантией его верности, ибо «он пишет о том, что знает сам» (Меуег 1878/2: 43). Величественно и с подробностями он повествует о победоносном для окситанцев сражении за Базьеж, свидетелем которого, по-видимому, явился сам (лессы 210, 211). В деталях рассказывает Аноним и о сражениях с отрядом Жориса, грабившего графство Комменж, о чем не упоминает ни один из латинских хронистов. Рассказав о судьбоносной для Окситании битве при Мюре, о которой, судя по неполноте и разрозненности описаний, он знал только по рассказам очевидцев, Аноним подробнейшим образом повествует о IV Латеранском соборе, состоявшемся в ноябре 1215 года, опуская целый ряд событий, случившихся между сентябрем 1213 и ноябрем 1215 года: например, набег Монфора на графство Фуа и разрушение всех неукрепленных городов, гибель в феврале 1214 года графа Бодуэна Тулузского от рук окситанских баронов. Собственно, из «повестки дня» Собора, где обсуждалась и ересь Иоахима Флорского, и конфликт английского короля Иоанна Безземельного с архиепископом Кентерберийским Стефаном Лэнгтоном, и ряд других вопросов, Анонима интересует только судьба земель графов Тулузских и де Фуа. Возвратят ли им владения или же цвет окситанского рыцарства будет вынужден влачить существование изгнанников-файдитов? С жалобой на злодеяния Монфора из Англии на Собор прибыл бежавший туда после поражения при Мюре Раймон VI с сыном, юным графом Раймоном. Как пишет Аноним, Иннокентий III, вынужденный уступить дурным советчикам, среди которых находился и епископ Тулузы Фолькет, в душе воздал справедливость графу Тулузскому, а на деле присудил его захваченные крестоносцами земли Монфору. Не отрицая живописности рассказа о латеранских дебатах, которым Аноним, скорее всего, был свидетелем, Ж. Мадоль замечает: «Все это красиво, но маловероятно» (Мадоль 2000: 149), имея в виду душевные терзания Иннокентия III и его попытку пойти наперекор большинству прелатов. Будучи, без сомнения, правоверным католиком, поэт стремится обелить деяния Папы, а в поисках справедливости неустанно взывает к Господу:
835
Об этом, в частности, см.: Martin-Chabot 1957/2: XIX. Сомнение в исторической ценности текста Анонима высказывает А. Жанруа (см.: Jenroy 1945: 108 ff.). Тем не менее, в качестве исторического источника обе части «Песни» широко используются в ряде фундаментальных трудов. См., напр.: Осокин 2000; Beiperron 1942.