Песнь о крестовом походе против альбигойцев

Несладко было на душе у рыцарей Тулузы,
Клянусь, на сердце боль и гнев легли тяжелым грузом.
Но люди стали говорить, что больше нет угрозы
Для края, ибо враг бежит[290], мешая кровь и слезы.
5 Для многих мнимый тот успех приятным стал сюрпризом...
Глупцы, покорствуя судьбе, верней, ее капризам,
Тулузцам стали присягать, поверив их рассказам.
В Лаграв назначен был бальи Понс де Бомон[291] — с наказом
Суд и расправу там творить, не веря лживым фразам,
10 Но был в Гальяке он убит, за все ответив разом.
Недаром был граф Бодуэн с Монфором клятвой связан:
Весть из Лаграва получив, граф не спешил с отказом,
Но крестоносцев на Гальяк послал своим приказом,
Скажу вам не в обман.

Лесса 109

Среди гальякцев, говорят, был некий Аламан[292].
Он и увидел поутру, когда сошел туман,
Рать, коей не было грозней с начала всех времен.
Сначала показалось всем, что едет граф Раймон,
5 Ведь украшал Тулузский крест полотнища знамен[293].
Когда ж увидел местный люд почти у самых стен
Тот Крест, на коем наш Господь невинно убиен,
То каждый горько пожалел, что шел путем измен.
Когда же поняли они, что с войском дон Мартин
10 Д’Олит[294] вдоль Тарна к ним спешит, отважный паладин,
То тут уж рыцарям не стал перечить ни один.
Клянусь, жестоко отомстил сей благородный дон
За то, что умер на заре бальи Понс де Бомон!
За краткий срок произошло немало перемен[295].
15 О том, что сдался Сальваньяк, узнал граф Бодуэн,
Вернувшись в Монтегют.

Лесса 110

Получив подкрепление, Монфор снова идет в наступление, захватывает города и замки окситанских сеньоров

Тулузцы, въяве увидав, что их лишь беды ждут,
Вернулись вскоре в отчий край[296], ища успеха тут.
Войска вступили в Рабастенс, не тратя лишний труд,
Затем вступили и в Гальяк, продолжив сей маршрут.
5 Скажу, что плача и смеясь встречал их местный люд.
Вот тут-то, должен я признать, дела пошли на лад.
Мир заключили Лагепи, Пюисельси, Лагард,
Вновь присягнул Сент-Антонен[297], скажу не наугад...
А вскоре, дня не простояв, и Паризо[298] был взят.
10 Не сдался только Брюникель, хоть был слабей стократ.
Тулузцы более нигде не встретили преград.
Как же сие произошло? Обманут был народ!
Тулузцы убедили всех, скажу вам в свой черед,
Что им рассеять удалось, неся французам вред,
15 Всю рать Монфора, граф бежал, его простыл и след.
Файдиты лгали наобум, как не солжет и плут...
И полугода не прошло, а граф вернулся[299], лют,
И стали рыцари Креста вершить свой правый суд.
Монфор взял штурмом Туэллу[300], сомкнув кольцо осад,
20 Остался кто-нибудь в живых едва ли и навряд[301].
Альби французам отворил всю ширь своих ворот,
Их войско Тарн пересекло по мосту, а не вброд.
Когда Монфор вернулся в край, как люди говорят,
За Бодуэном он послал, и тот, приказу рад,
25 Велел седлать коней.

Лесса 111

Взяв Каюзак, Симон Монфор там пробыл восемь дней,
Ведь город хлебом и вином был полон, нет полней.
Как раз Крещенье подошло. Клянусь, с начала дней
В Провансе не было зимы лютей и холодней.
5 Потом Монфор на Сен-Марсель послал своих людей,
Но только время потерял, поскольку те, ей-ей,
Не преуспели ни на грош, ни на каштан гнилой.
Когда б на них Тулузский граф удар обрушил свой,
Едва ли б хоть один француз сумел уйти живой![302]
10 Однако рыцари Креста, подъемля меч святой,
Файдитам и еретикам внушили страх такой,
Что не осталось у людей надежды никакой.
Когда же Пасха подошла[303], оделся лес листвой,
Свернули рыцари Креста свой лагерь боевой;
15 Припасы кончились у них, иссяк и хлеб простой.
Их рать, отправившись в Альби, там встала на постой.
И дни, и ночи протекли без всяких новостей...
Но вот в стан рыцарей Креста, скажу вам без затей,
Славонцы[304] грозные пришли, держа походный строй,
20 Бойцы Оверни, Пуату, Германии самой.
Не ждали, думаю, того ни летом, ни зимой
Тулузские полки.

Лесса 112

Числом те новые войска столь были велики[305],
Что мигом опустел весь край. Сложив добро в мешки,
В Тулузу, думается мне, ушли еретики,
Держаться малых городов им было не с руки[306].
5 Бежали в страхе стар и млад, скажу наверняка.
Меж тем дорогой на Альби всё шли и шли войска.
Никто отныне не вкушал покой у камелька,
Не стало в замках ни души, в домах — ни огонька,
Метались люди по стране как пыль от ветерка.
10 Сказал народ в Сент-Антонен: «Не пустим чужака!»
Сопротивлялись простаки на диво всем[307], пока
Их не лишили головы — не то что кошелька.
Французы взяли Рабастенс, не обагрив клинка,
Затем была в Пюисельси дорога коротка...
15 Смутьяны, покорясь судьбе, как ни была горька,
Сдавались рыцарям Креста, чья вера столь крепка
Повсюду в эти дни.

290

...люди стали говорить, что больше нет угрозы | Для края, ибо враг бежит... — Люди графа Тулузского стали распространять такие слухи, в результате чего многие замки в окрестностях Тулузы и Альби распахнули свои ворота навстречу сторонникам Раймона VI.

291

...назначен был бальи Понс де Бомон... — Имеется в виду французский рыцарь, командовавший гарнизоном крестоносцев в Лаграве и убитый впоследствии тамошним плотником. Автор «Песни» сообщает о его гибели в следующей лессе. Бальи — в Средние века так называлось должностное лицо, обладавшее судебной властью, которой его наделял король или крупный феодал.

292

Аламан — Доат Аламан. В 1216 г. Иннокентий III направил епископам Альби и Каора специальную буллу, где было предписано вернуть Дуаку Аламану [лат. Duacus Alamanus) владения, отобранные у него Монфором.

293

Сначала показалось всем, что едет граф Раймон, | Ведь украшал Тулузский крест полотнища знамен. — Геральдическая эмблема графов Тулузских (сквозной золотой крест, каждый из концов которого оканчивался тремя золотыми кружками) была не только на знамени Раймона VI, но и его брата Бодуэна, что ввело жителей в заблуждение.

294

Дон Мартин д’Олит. — См. примеч. 1 к лессе 93. Известно, что в 1222 г. этот рыцарь командовал гарнизоном Монферрана и подчинялся Церкви.

295

За краткий срок произошло немало перемен. — Гальяк и Монтегют сдались крестоносцам без боя, Бодуэн и Мартин д’Олит захватили Лаграв. В начале лета 1212 г. удача снова повернулась лицом к Монфору.

296

Тулузцы ~ Вернулись вскоре в отчий край... — В сентябре 1211 г., после снятия осады Касгельнодари (см.: лесса 106).

297

Вновь присягнул Сент-Антонен... — Графу Тулузскому.

298

Паризо — селение неподалеку от Сент-Антонена (Керси), где до настоящего времени сохранились развалины замка; или же, если следовать путем, начертанным автором, селение, расположенное между Лавором и Гальяком (графство Кастр).

299

И полугода не прошло, а граф вернулся... — В декабре 1211 г. на помощь Монфору прибыл отряд поддержки из ста человек под командованием Робера Мовуазена, а весной 1212 г. — отряды крестоносцев, завербованных во Франции и Германии парижским архидиаконом Гильомом, аббатом Ги из Во-де-Сернея и проповедником Жаком де Витри (ок. 1160—1240).

300

Туэлла [фр. Les Thouelles) — замок, вокруг которого впоследствии выросло селение Бриатекст.

301

Остался кто-нибудь в живых едва ли и навряд. — Командовавший обороной крепости Фрезуль де Лотрек (отец Гираута де Пепье) остался жив: его обменяли на плененного графом де Фуа крестоносца Дрё де Компана, родственника Робера Мовуазена.

302

Когда б на них Тулузский граф удар обрушил свой, | Едва ли б хоть один француз сумел уйти живой! — Граф Раймон VI и граф де Комменж, находившиеся в это время в Гальяке, не рискнули напасть на Монфора. Сен-Марсель защищал Гираут де Пепье.

303

...Пасха подошла... — 24 марта 1211 г.

304

Славонцы — жители Славонии, как именовались государства, расположенные между восточным побережьем Адриатического моря и реками Дравой и Дунаем: Хорватия, Далмация, Босния, Словения, Сербия.

305

Числом те новые войска столь были велики... — Только фламандцев прибыло около 30 тыс., а вскоре к ним присоединился многочисленный отряд Леопольда VI, герцога Австрийского (1198—1230).

306

В Тулузу... ушли еретики, | Держаться малых городов им было не с руки. — К осени 1211 г. на сторону тулузцев перешли Авиньонет, Сен-Феликс, Пюилоранс, Кюк-Тульза, однако весной 1212 г. эти города вновь оказались в руках крестоносцев, а отступивший Раймон VI затворился в Тулузе.

307

...в Сент-Антонен ~ Сопротивлялись простаки на диво всем... — Оборону города возглавил один из его виконтов, Аземар Журден.