Песнь о моей Мурке

Дадут капусты мне с водою —
И ем, так за ушми трещит.

В ходу была тоже слишком известная:

Прежде жил я, мальчик, веселился
И имел свой капитал:
Капиталу, мальчик, я решился
И в неволю жить попал…

и так далее. Только у нас произносили не «капитал», а «копитал», производя капитал от слова «копить»; пелись тоже заунывные. Одна была чисто каторжная, тоже, кажется, известная:

Свет небесный воссияет,
Барабан зорю пробьет, —
Старший двери отворяет,
Писарь требовать идет.
Нас не видно за стенами,
Каково мы здесь живем;
Бог, творец небесный, с нами,
Мы и здесь не пропадем…»

Обратим внимание: автор то и дело подчеркивает, что каторжанские песни были «довольно известны» и на воле. То есть их исполнял простой народ.

А популярная до сих пор «Как-то по прошпекту с Манькой я гулял»? Ведь впервые ее процитировал Александр Куприн в своей «Яме»! Многие песни могут позавидовать такой долгожительнице…

Я очень доволен проделанной работой и в то же время просто обязан подчеркнуть: эта книга — по большому счету, плод трудов многих известных и безвестных исследователей феномена русской низовой песенной культуры, прежде всего — блатной. Варлам Шаламов, Андрей Синявский (Абрам Терц), Сергей Неклюдов, Владимир Бахтин, Игорь Ефимов, Дмитрий Петров и еще десятки, сотни замечательных авторов, отдельными очерками, статьями, эссе которых я пользовался, заслуживают огромной благодарности — не только моей, но, я думаю, целых поколений россиян. Земной поклон также Эдуарду Успенскому и Элеоноре Филиной — создателям и ведущим удивительной народной передачи «В нашу гавань заходили корабли», материалами которой я пользовался при создании этого сборника.

К сожалению, некоторые из этих людей уже ушли из жизни, не успев в полной мере довершить то, на что были способны. И я по мере своих скромных сил попробую продолжить их замечательный путь на пути исследования великой русской народной низовой песни.

Каждая из включенных в сборник песен имеет массу вариантов (многие из них приводятся), а разночтений по отдельным куплетам, строкам и словам в разных текстах и у разных исполнителей — не счесть. Перечислить их все — задача практически невыполнимая. Поэтому я привожу в очерках и примечаниях к песням только те варианты, которые могут представлять интерес с точки зрения смысловых дополнений или придания текстам новых оттенков.

Александр Сидоров

Как история одного предательства стала уличной песенной классикой «Мурка»

Мурка

Светит в небе месяц, тихо спит малина[1],
А в малине собрался совет:
Это уркаганы[2], злые хулиганы,
Собирали срочный комитет.

Речь держала баба, звали ее Мурка,
Хитрая и ловкая была,
Даже злые урки все боялись Мурки —
Воровскую жизнь она вела:

«Вот пошли провалы, начались облавы,
Много стало наших попадать;
Как узнать скорее, кто же стал шалавой[3],
Чтобы за измену покарать?

Как чего узнаем, как чего услышим,
Как чего пронюхаем о нем —
В темном переулке перышком[4] попишем
Или дуру вынем и шмальнем!»[5]

Раз пошли на дело[6], выпить захотелось,
Мы зашли в шикарный ресторан[7].
Там сидела Мурка в кожаной тужурке,
А из кобуры торчал наган.

Мы решили смыться и не шухериться[8],
Но позорной Мурке отомстить:
В темном переулке, где гуляют урки,
Мы решили Мурку завалить[9].

«Здравствуй, моя Мурка, здравствуй, дорогая,
Здравствуй, моя Мурка, и прощай!
Ты зашухерила всю нашу малину —
И теперь, шалава, отвечай!

Мурка, в чем же дело, что ты не имела?
Разве я тебя не одевал?
Кольца и браслеты, юбки и жакеты
Разве я тебе не добывал?[10]

1

Малина — притон, также — воровская компания.

2

Уркаган, урка — вор, преступник.

3

Шалава (шалавый) — предатель.

4

Перышко, перо — нож.

5

Дура — пистолет, шмальнуть — выстрелить.

6

Дело — преступление.

7

Ресторан именно «шикарный», а не «ближайший», как иногда поется. В некоторых вариантах — «фартовый».

8

Шухериться, шухариться — поднимать шум (по-блатному — «шухер»).

9

Завалить — убить.

10

Вариант: «Разве для тебя не воровал».