"Король, - она взмолилась, - не убивай меня.
Тебе покорна стану я с нынешнего дня
И больше мужней воле перечить не дерзну.
Теперь я вижу, что смирить способен ты жену".
Гость отошел от ложа, как если бы совлечь
Хотел с себя одежду, чтоб после с девой лечь,
Но, удаляясь, пояс и перстень золотой
Успел тайком с Брюнхильды снять и унести с собой.
Он отдал их Кримхильде, а для чего - бог весть.
Наверное, беспечность всему виною здесь,
Из-за нее и принял он смерть в свой час и срок...
Меж тем король ликующий с красавицей, возлег.
Жене дарил он ласки, как мужу долг велит,
И та их принимала, смирив свой гнев и стыд.
На ложе сладкой неги, бледна, утомлена,
Мощь и гордыню прежнюю утратила она.
Равна по силе стала она любой из жен.xiii
Ее красой безмерной был Гунтер восхищен.
Он от жены отказа не получил ни в чем.
Что пользы спорить, коль супруг поставил на своем?
Всю ночь в его объятьях Брюнхильда провела,
Пока перед рассветом не поредела мгла...
Тем временем из спальни, в полночной тишине,
Незримо Зигфрид выскользнул и поспешил к жене.
На нежные расспросы он отвечать не стал
И даже пояс с перстнем Кримхильде передал
Лишь дома, в Нидерландах, когда на трон воссел.
И все же он своей судьбы избегнуть не сумел!
Иным, чем накануне, хозяин встал с одра:
Был духом бодр и весел он к радости двора
И всех, кто в Вормс приехал, чтоб короля почтить.
Старались гостю каждому бургунды угодить.
Две полные недели тянулся пир честной.
Веселье не стихало ни днем, ни в час ночной,
И развлекались гости, как было им угодно.
Не пожалел на них казны хозяин благородный.
Одеждой, и конями, и всяческим добром,
И золотом червонным, и звонким серебром
Он одарить приезжих велел своей родне,
Чтоб каждый щедростью его доволен был вполне.
Пораздарил и Зигфрид с дружиною своей
Из тысячи могучих воинственных мужей
Все, с чем на Рейн к бургундам приехали они
Наряды, седла, скакунов. Умели жить в те дни!
Подарки раздавали так много дней гостям,
Что им уж не терпелось уехать по домам.
Да, с Гунтером в радушье никто не мог сравниться.
Так свадебные торжества закончились в столице.
АВЕНТЮРА XI. О ТОМ, КАК ЗИГФРИД С ЖЕНОЙ ВЕРНУЛСЯ НА РОДИНУ
Когда простились гости с хозяином честным,
Сын Зигмунда промолвил дружинникам своим:
"Пора и нам сбираться в родную сторону",
И этой речью искренне порадовал жену.
Она сказала мужу: "Когда мы едем в путь?
Нам лучше бы с отъездом повременить чуть-чуть
Сперва удел мой братья мне выделить должны".
Но горд был Зигфрид и не внял таким словам жены.
Три короля явились и молвили ему:
"Даем вам слово, Зигфрид, что зятю своему
До смерти мы готовы служить в делах любых".
И поклонился он шурьям за обещанье их.
Млад Гизельхер промолвил: "Часть замков, и земель,
И стран, принадлежавших по праву нам досель,
Мы выделим Кримхильде, и пусть сестра моя
Владеет ею вместе с тем, кто избран ей в мужья".
Увидел нидерландец, сколь дорог он шурьям,
И дружески ответил бургундским королям:
"Пускай хранит Всевышний и вас, и ваш народ,
Но достоянья вашего Кримхильда не возьмет.
Не нужно нам столь щедро ей выделенной доли.
Уж коль сидеть придется мне с нею на престоле,
У нас довольно будет и замков, и земли.
А в остальном я ваш слуга, как прежде, короли".
Кримхильда возразила: "Мне в землях нужды нет,
Но вот бойцов бургундских нам отвергать не след.
Иметь таких вассалов любой король охоч,
И поделить их с братьями была бы я не прочь".
Сестре ответил Гернот: "Любых себе возьми.
Поделимся охотно с тобою мы людьми.
У нас их тридцать сотен. Тебе мы треть дадим".
Тут королева юная за Ортвином лихим
И Хагеном из Тронье послала поскорей.
Угодно ль им с роднёю пойти на службу к ней?
Ответил Хаген гневно, услышав речи эти:
"Не вправе Гунтер уступать нас никому на свете.
Пускай другие служат вам на чужбине дальней,
А мы, бойцы из Тронье, блюдем свой долг вассальный:
Всегда мы состояли при наших королях,
И наше место при дворе, а не в чужих краях".
Звать Хагена с собою Кримхильда зареклась
И в дальнюю дорогу проворно собралась.
С ней тридцать две девицы, пятьсот бойцов лихих.
Граф Эккеварт сопровождал сестру владык своих.
Достойно проводили весь двор и Гунтер сам
Девиц, оруженосцев, и рыцарей, и дам,
И те, расцеловавшись с друзьями и родней,
Простились, всем довольные, с родимою страной.
Три короля бургундских вперед вельмож послали,
Чтобы они заране ночлег приготовляли
И у Кримхильды с мужем был каждый вечер кров:
А Зигфрид в Ксантен Зигмунду дал знать через гонцов,
Что вскоре возвратится его отважный сын,
Но в отчую столицу прибудет не один
Прекрасная Кримхильда, дочь Уты, едет с ним.
Был Зигмунд несказанно рад известиям таким.
Он молвил: "Слава богу! Я доживу до дня,
Когда у власти сменит мой смелый сын меня
И с ним престол разделит пригожая жена.
Удвоит блеск его венца своей красой она".
На радостях Зиглинда, блюдя свой сан и честь,
На платье бархат алый дала гонцам за весть,
И золота немало, и много серебра,
И разодела с пышностью дам своего двора.
Решив, что сыну ныне, когда женился он,
Пора короноваться и сесть на отчий трон,
Для торжества Зиглинда убрать велела зал,
А Зигмунд встретить Зигфрида придворным приказал.
Не знаю, принимали ль еще кого-нибудь
Теплее, чем героев, державших в Ксантен путь.
Отправилась Зиглинда с толпой бойцов и дам
Навстречу королевичу, Кримхильде и гостям.
До самого заката была в дороге мать
Так ей хотелось сына с невесткою обнять.
Лишь к ночи повстречала она их на пути
И поспешила в стольный град к супругу отвезти.
Забыли скорбь Зиглинда и Зигмунд в этот час.
Они расцеловались с невесткой много раз
И долго из объятий не выпускали сына.
Радушно ими принята была его дружина.