Но дочке запретила идти на торжество
Остаться надлежало со сверстницами ей.
Весьма ее отсутствие расстроило гостей.
Поэтому, насытясь и выпив всласть вина,
Бургунды попросили, чтоб вышла к ним она,
И завязался в зале веселый разговор.
Отважный Фолькер был в речах особенно остер.
Воскликнул шпильман громко: "Прославленный маркграф,
Господь явил вам милость, столь щедро вас взыскав
Красавицей-женою, разумной и достойной,
С которой доживете вы до старости спокойно.
Будь я король могучий, а не простой вассал,
Я б вашу дочь в супруги всенепременно взял
И с ней безмерно счастлив был до скончанья лет.
Девицы добродетельней, знатней и краше нет".
Но Рюдегер ответил: "Мечтать не смею я,
Что станет государю женою дочь моя
Изгнанники мы с нею, в чужой земле живем.
Пускай она красавица - а много ль проку в том?"
На это молвил Гернот учтиво, как всегда:
"Когда б искать невесту приспела мне нужда,
Вступить с подобной девой я был бы счастлив в брак".
Сказал, в поддержку королю, владетель Тронье так:
"Давно жениться хочет млад Гизельхер, ваш брат.
Как все его вассалы, я буду горд и рад,
Коль с юной маркграфиней он под венец пойдет.
Служить столь знатной госпоже любой за честь почтет".
Маркграфу с Готелиндой польстила эта речь,
И тут же все решили, что Гизельхер наречь
Дочь Рюдегера должен невестою своей:
Отнюдь она рождением не ниже королей.
Что суждено судьбою, тому не миновать.
Родители велели девицу в зал позвать.
В зятья взять Гизельхера был ими дан обет.
А он всегда их дочь любить поклялся им в ответ.
Пообещали Гунтер и Гернот удалой,
Что после брачной ночи в подарок молодой
Земли и замков много даст новая родня.
Сказал на это Рюдегер: "Нет замков у меня,
Зато по гроб я буду вам верен, короли,
А чтобы брак на Рейне неравным не сочли,
В приданое за дочкой назначим мы с женою
Сто лошадей с серебряной и золотой казною".
Как исстари ведется, невеста и жених
На середину вышли, и там обстали их
Вассалы молодые ликующим кольцом.
На Гизельхера с завистью взирали все кругом.
Бехларенку спросили, согласна ли она
Избрать его в супруги, но, от стыда красна,
Красавица не в силах была промолвить "да".
В любви признаться девушка стесняется всегда.
Однако, выждав время, ей приказал отец
Согласьем Гизельхеру ответить наконец,
И тот рукою белой ее к груди прижал.
Увы, недолго девушке герой принадлежал!
"Как требует обычай, - сказал маркграф гостям,
Вам, короли бургундов, я дочь свою отдам,
Когда вы в Вормс от гуннов поедете назад".
Столь мудрому решению был в зале каждый рад.
Но увидал хозяин, что отдохнуть пора.
Ушла к себе в светлицу невеста до утра,
И гости опочили; когда же день рассвел,
Маркграф опять приветливо их пригласил за стол.
Откушав, Гунтер свите сбираться в путь велел,
Но Рюдегер и слышать об этом не хотел:
"Должны еще хоть малость вы здесь побыть, друзья.
Столь дорогих гостей у нас не часто вижу я".
На это молвил Данкварт: "Нет, медлить нам грешно.
Откуда вы возьмете хлеб, яства и вино,
Чтоб снова чуть не сутки такую рать кормить?"
Маркграф в ответ: "Прошу меня отказом не срамить.
Бехларенцы пока что добром не оскудели.
У нас припасов хватит еще на две недели
Для всех, кто вместе с вами отправился в дорогу.
Мне дал богатства всякого державный Этцель много".
Как вормсцы ни пытались уехать поскорей,
Не отпускал хозяин еще три дня гостей.
Коней и платья столько пораздарил им он,
Что за радушье был везде молвой превознесен.
Когда ж пришла бургундам пора расстаться с ним,
Он стал еще щедрее к гостям своим честным.
Ни в чем не отказал им хозяин хлебосольный.
Приемом и подарками остались все довольны.
Но вот оруженосцы приезжих удальцов
К воротам подогнали ретивых скакунов,
И, взяв щиты, герои направились к коням.
Настало время выступать в дорогу королям.
Бургундам, покидавшим поочередно зал,
Хозяин на прощанье подарки предлагал.
Был Рюдегер согласен последнее раздать им
Ведь он рассчитывал назвать млад Гизельхера зятем.
Надежную кольчугу он Гунтеру вручил,
И знатный гость отказом его не огорчил,
Хоть принимать подарки и не любил дотоль.
Поклоном поблагодарил даятеля король.
До приказанью мужа маркграфовой женой
Был Герноту на память предложен меч стальной.
Не предал он в сраженье владельца своего
В числе других сам Рюдегер пал от клинка того.
Считала маркграфиня, что оказать она
Какой-то знак вниманья и Хагену должна
То, что король приемлет, вассал обязан взять.
И все-таки решился гость хозяйке отказать.
Владетель Тронье молвил: "Мне ничего не надо,
Но коль и впрямь подарком меня почтить вы рады,
Я захватить с собою не прочь бы к гуннам щит,
Который вон на той стене, как видите, висит".
Услышала хозяйка, что Хаген произнес,
И помутнели очи у ней от горьких слез:
Припомнился ей Нудунгxxi и то, как жизнь свою
До срока из-за Витеге утратил он в бою.
Она сказала: "Просьбу исполнить я согласна.
Зачем к себе так рано призвал господь всевластный
Того, кого в сраженье сей добрый щит не спас!
О нем, погибшем в цвете лет, я плачу и сейчас".
Подарка грозный Хаген достоин был вполне.
Встав с места, маркграфиня направилась к стене,
И белыми руками тяжелый щит сняла,
И витязю бургундскому его преподнесла.
Камнями дорогими он сплошь усыпан был
И так сверкал на солнце, что взор огнем слепил.
Все десять сотен марок иль более того
В любое время дали бы владельцу за него.
Унес с собою Хаген подарок дорогой.
Не обделен остался и Данкварт удалой:
Был юной маркграфиней наряд ему вручен.
В одежде этой щеголял потом у гуннов он.
Воители подарков не взяли бы, конечно,
Когда бы не держался хозяин так сердечно,
Что было невозможно ему не уступить.
И все ж бургундам вскорости пришлось его убить.