Но тут же щит свой Фолькер оставил на земле,
Вернулся в зал и скрипку там отыскал во мгле.
Во двор оттуда с нею опять спустился он,
Решив бургундам усладить их первый, чуткий сон.
На камень он уселся со скрипкою своей.
Вовек на свете не жил скрипач его смелей.
Так ласково и нежно он заиграл в тиши,
Что шпильману признательны все были от души.
Не пожалел воитель умения и сил.
Смычок его напевом все зданье огласил.
Волною плыли звуки, сливаясь и журча,
И многих убаюкало искусство скрипача.
Увидев, что уснули соратники его,
Он снова встал у двери близ друга своего
И на руку повесил надежный щит опять,
Чтоб в случае нужды отпор мужам Кримхильды дать.
В полночный час иль раньше заметил вдруг смельчак,
Как блещут чьи-то шлемы сквозь непроглядный мрак.
То воины Кримхильды сошлись во двор толпой,
Решив застичь гостей врасплох и навязать им бой.
Скрипач возвысил голос: "Друг Хаген, мне сдается,
Что скоро потрудиться обоим нам придется.
Людей вооруженных заметил я во тьме.
Ручаюсь вам, недоброе у гуннов на уме".
"Молчите, - молвил Хаген. - Пусть ближе подойдут.
Они нас не увидят, а мы их встретим тут
И столько крепких шлемов мечами рассечем,
Что повернут враги назад с позором и стыдом".
Но в этот миг на двери какой-то гунн взглянул
И, различив двух стражей, товарищам шепнул:
"Нам нынче не добиться того, чего хотим.
У входа в зал столкнемся мы со шпильманом лихим.
На лоб скрипач надвинул стальной блестящий шлем,
Ни разу не пробитый в сражениях никем.
Как жар, в полночном мраке броня горит на нем.
Оберегает сон друзей он с Хагеном вдвоем".
Вспять гунны повернули, от страха побледнев,
И другу молвил Фолькер, придя в великий гнев:
"Дозвольте мне пуститься вдогонку пришлецам.
Два слова я хочу сказать Кримхильдиным бойцам".
"Нет, ради дружбы нашей, ни шагу от порога!
Ему ответил Хаген. - Взгляните, как их много.
Куда б вы ни ступили, вас окружат везде.
Я к вам приду на выручку, и тут уж быть беде.
Пока мы с вами будем врагов сметать с пути,
Успеют два-три гунна украдкой в зал войти
И там среди уснувших такое натворить,
Что нам по гроб о родичах придется слезы лить".
"Тогда, по крайней мере, им объявить бы надо,
Что мы их здесь видали, - сказал скрипач с досадой.
Пусть отрицать не сможет потом никто из них,
Что посягал предательски на жизнь гостей своих".
И бросил Фолькер гуннам, бежавшим прочь в испуге!
"Куда вы так спешите? Зачем на вас кольчуги?
Вы на разбой, наверно, собрались в эту ночь?
Коль так, мы с сотоварищем готовы вам помочь".
Враги не отзывались - язык сковал им страх.
"Тьфу, трусы и злодеи! - вскричал герой в сердцах.
Во сне хотели, видно, вы смерти нас предать.
К лицу ли честным витязям на спящих нападать?"
Узнала королева нерадостную весть,
И пуще запылали в ней ненависть и месть.
Так гнев ее ужасен и беспощаден был,
Что многих смелых воинов он вскоре погубил.
АВЕНТЮРА XXXI. О ТОМ, КАК ОНИ ХОДИЛИ В СОБОР
Промолвил смелый Фолькер: "В кольчуге я продрог,
Да и рассвет, я чую, теперь уж недалек
Коль ветерком пахнуло, недолго ждать зари".
И в дом будить соратников пошли богатыри.
Луч утреннего солнца сквозь окна брызнул в зал,
И поднимать с постели бургундов Хаген стал:
В собор к обедне ранней идти пора пришла,
По-христиански там уже звонят в колокола.
Неслось оттуда пенье, звучавшее не в лад,
Несходен с христианским языческий обряд,
Но все ж герои с ложа вскочили поскорей.
Боялись службу пропустить мужи трех королей.
Богатую одежду надели удальцы.
В такой не щеголяли еще ничьи бойцы.
Был этим смелый Хаген немало огорчен.
"Потребен здесь иной наряд, - друзьям промолвил он.
Вам всем теперь известно, как дело обстоит
И сколько неприязни Кримхильда к нам таит.
Возьмите в руки лучше не розы, а клинки
И вместо обручей на лоб надвиньте шишаки.
Не избежать сегодня нам с вами битвы тяжкой.
Прикройте ж грудь кольчугой - не шелковой рубашкой,
Не пестрый плащ берите, а добрый щит с собой,
Чтоб быть во всеоружии, коль нам навяжут бой.
Ведите, государи, вассалов ваших в храм,
Где вознесут моленья они к Творцу, чтоб нам
Предсмертные мученья он облегчил в бою.
Мы все без исключения умрем в чужом краю.
Пусть каждый честный воин в грехах, свершенных им,
Покается смиренно пред богом всеблагим
И знает, что к обедне идет в последний раз,
Коль царь небесный защитить не соизволит нас".
Отправились молиться с дружиной короли,
Но встали перед храмом и в двери не вошли
Совет им подал Хаген не заходить в собор:
"Держаться вместе мы должны, чтоб гуннам дать отпор.
Друзья мои, поставьте свои щиты у ног
И первого, кто скажет вам слово поперек,
Разите без пощады, чтоб наповал убить.
Лишь дерзость нам оградою отныне может быть".
К господню храму Хаген с отважным скрипачом
По площади соборной направились вдвоем
Хотелось с королевой столкнуться им в дверях.
Сверкал неукротимый гнев у витязей в очах.
Тут показался Этцель с супругою своей.
Роскошная одежда была в тот день на ней.
Вздымая тучи пыли, за ними следом шло
Вассалов их воинственных несметное число.
Заметив, что доспехи на всех гостях блестят,
Хозяин с изумленьем всмотрелся в их наряд
И рек: "Зачем в кольчугах пришли мои друзья?
Коль им обиду нанесли, ее заглажу я.
А если был случайно ущерб им причинен,
По первому же слову он будет возмещен
Пусть только скажут прямо, что нужно сделать мне.
Как жаль, что кто-то оскорбил их у меня в стране!"
"Никем, - ответил Хаген, - мы не оскорблены,
А лишь блюдем обычай своей родной страны
На пир три дня являться в доспехах и с мечами.
Обидь нас кто, об этом вам мы доложили б сами".
На Хагена Кримхильда, услышав эту ложь,
Со злобою взглянула, но промолчала все ж.
Не смела опровергнуть она слова его,