И вот какую речь тогда ей подсказала месть:
"Я, мужний щит наполнив казною золотою,
Ее, в придачу к землям и замкам, дам герою,
Которым будет Хаген, обидчик мой, сражен.
Пусть только голову врага ко мне доставит он".
"Где гунны? - молвил Фолькер. - Что ж не идут сюда?
Я воинов ленивей не видел никогда
Они не сходят с места, хоть их награда ждет.
Напрасно Этцель посулил им плату наперед.
Хлеб государя даром вся их орава ест.
Вот и сейчас без дела они торчат окрест,
А не спешат на помощь владыке своему.
За что мужами их зовут - никак я не пойму".
АВЕНТЮРА XXXV. О ТОМ, КАК БЫЛ УБИТ ИРИНГ
Маркграф датчанин Иринг, озлясь, сказал в ответ:
"Я долгу неизменно был верен с детских лет.
Не раз мою отвагу изведал враг в бою.
Мой меч подайте мне, и спесь я с Хагена собью".
Владетель Тронье молвил: "Со мной не пробуй драться,
А если уж решился, вели своим убраться.
Пусть лучше не мечтают тайком проникнуть в зал
Всех вниз спущу я с лестницы, как их родню спускал".
"Довольно, - крикнул Иринг, - с меня пустых речей!
Случалось мне тягаться с врагами посильней.
С тобой и в одиночку, бахвал, управлюсь я.
Не пособит тебе в бою заносчивость твоя".
Направился он к залу, но Хаварт удалой,
Тюринг отважный Ирнфрид, воитель молодой,
И десять сот иль больше испытанных бойцов
С ним вместе двинулись на двух бургундских удальцов.
У фолькера мгновенно зажегся гневом взгляд,
Когда скрипач увидел, какой большой отряд
За Принтом отважным ко входу в зал спешит
Все в новых прочных шишаках, у всех на локте щит.
"Мой Хаген, полюбуйтесь, как ваш соперник смел.
Он с вами в одиночку управиться хотел,
Но десять сот иль больше мужей с собой ведет.
Он лгал, и эта ложь пятно на честь его кладет".
Друг Хаварта воскликнул: "Пусть все уходят прочь.
Слыть за лгуна и труса я вовсе не охоч.
Уж если дал я слово, то слово я сдержу.
И в одиночку Хагена, как он ни лих, сражу".
Он чуть не на коленях стал заклинать родных,
Чтоб вмешиваться в схватку не смел никто из них,
Но долго их упорства сломить не мог никак
Все знали, до чего силен его жестокий враг.
Однако Иринг все же поставил на своем
И наконец остался с противником вдвоем,
Чтобы себя прославить иль честно смерть принять,
И поединок витязи решили начинать.
Копье датчанин поднял, к груди свой щит прижал
И Хагену навстречу по лестнице взбежал,
А тот от двери зала уже спешил к врагу,
Копье, длиной немалое, вздымая на бегу.
Метнули разом копья друг в друга смельчаки.
Щиты пробив, оружье сломалось на куски.
Обломки древков в воздух взлетели, засвистев,
И за мечи взялись бойцы, придя в великий гнев.
Могуч и храбр был Хаген: врага он так рубнул,
Что по двору и залу разнесся громкий гул.
Все зданье сотрясали тяжелые удары,
Но Хагена не одолел датчанин в схватке ярой.
Увидев, что противник ему не по плечу,
Маркграф шаги направил к лихому скрипачу.
"Его-то, - думал Иринг, - я посильнее буду".
Но Фолькер тоже отражать врагов умел нехудо.
На щит маркграфа рухнул клинок его, звеня,
И отлетели пряжки подщитного ремня.
Не связываться Иринг со шпильманом решил
И с Гунтером Бургундским бой затеять поспешил.
Друг другу оказались соперники под стать.
Как ни старались оба победу одержать,
Не получили даже царапины они:
Булат - и тот не пробивал надежной их брони.
От Гунтера отпрянув и тщетный бой прервав,
На Гернота с разбега набросился маркграф,
Из вражеской кольчуги сноп искр исторг мечом,
Однако сам чуть не убит был грозным королем.
Все ж Иринг увернулся и четырех мужей,
Прибывших с Рейна в свите бургундских королей,
Сразить поочередно за краткий миг успел.
Заметил это Гизельхер и гневом закипел.
"Вам, государь мой Иринг, - в сердцах воскликнул он,
За тех воздать я должен, кто вами был сражен".
И с этими словами король, шагнув вперед,
Датчанина ударил так, что наземь рухнул тот.
В крови пред Гизельхером лежал он недвижим,
И, видя это, каждый, кто наблюдал за ним,
Мнил, что маркграфу больше не взяться за клинок,
Но нет, не ранен Иринг был, а только сшиблен с ног.
Падением так сильно был оглушен храбрец,
Что сам уже не ведал, живой он иль мертвец.
Сознания лишила его на время боль
Столь сокрушительный удар нанес ему король.
Когда же понемногу беспамятство прошло,
Тайком подумал Иринг: "А я судьбе назло
Не только жив, но даже не ранен никуда,
Хоть силу Гизельхерову запомню навсегда".
Когда б бургунды знали, что враг не пострадал,
Удел куда печальней датчанина бы ждал.
Он голоса их слышал и размышлял тревожно,
Как невредимым ускользнуть от Гизельхера можно.
Вскочил внезапно Иринг и бросился во двор.
По счастью для маркграфа, был на ногу он скор.
Но за порогом Хаген предстал ему опять,
И беглецу пришлось себе дорогу прорубать.
"Теперь, - подумал Хаген, - не избежишь ты смерти,
Уж разве что прискачут тебе на помощь черти".
И все ж бургунд был ранен - рассек шишак на нем
Могучий Иринг Васкеном, своим стальным мечом.
Когда почуял Хаген, что рану получил,
Клинком над головою взмахнул он что есть сил.
Муж Хаварта пустился бежать, покуда цел,
А Хаген вниз по лестнице вослед за ним летел.
Но если б даже втрое была она длинней,
И то не смог бы витязь врага сразить на ней
Себя коснуться Иринг бургунду не давал.
Лишь искры из его щита противник выбивал.
К друзьям маркграф вернулся, оставшись невредим.
Кримхильде доложили, что Ирингом лихим
Ее обидчик ранен в отчаянном бою,
И выразить пришла она признательность свою.
"Пусть за отвагу, Иринг, воздаст тебе Творец!
Меня ты, славный воин, утешил наконец
Я вижу, вся кольчуга у Хагена красна".
И щит иссеченный с бойца сама сняла она.
"Его вы, - молвил Хаген, - благодарите рано.
Я с жизнью не расстанусь от столь пустячной раны.
Вот если б снова схватку со мной он завязал,