"Мой государь, простите вассала своего.
Хлебнули горя ныне мы все и без того.
Просил я вормсцев выдать труп Рюдегера нам,
Но так и не склонили слух они к моим мольбам".
"Выходит, это правда, что Рюдегера нет?
Как горько, что покинул он нас во цвете лет
И мужа Готелинда отныне лишена!
Сестра двоюродная мне по матери она".
При мысли, что соратник и друг его убит,
С собой не сладил Дитрих - заплакал он навзрыд.
"Увы, мой благодетель, покинут я тобой
И должен о тебе скорбеть до сени гробовой!
Мне, Хильдебранд, скажите, от чьей руки жестокой
Пал Рюдегер отважный до времени и срока".
Старик ответил: "Гернот мечом его убил,
Но смерти в свой черед и сам маркграфом предан был".
Сказал на это Дитрих: "Тогда я в зал пойду
И счеты за обиду с бургундами сведу.
К оружью призовите моих богатырей
И прикажите мой доспех подать мне поскорей".
Но Хильдебрапд промолвил: "Кто ж явится на зов,
Коль больше не осталось теперь у вас бойцов?
Из всей дружины вашей лишь я один в живых".
Был Дитрих смел, но задрожал и он от слов таких.
Страшней удара витязь не получал вовек.
Он застонал: "Ах, Дитрих, несчастный человек,
Ты стал, король недавний, последним бедняком!
Всех подданных лишился ты, отринутый Творцом.
Но как могло случиться, - воскликнул он опять,
Что удалось пришельцам победу одержать?
Ведь их не обессилить столь долгий бой не мог.
Наверно, за мои грехи меня карает Бог.
Но раз уже мне выпал столь горестный удел,
Скажите, кто из вормсцев в сраженье уцелел".
"Клянусь Царем небесным, - рек Хильдебранд в ответ,
В живых лишь Гунтер с Хагеном, всех прочих - больше нет".
"Увы! На свет я, видно, в недобрый час рожден.
Погиб могучий Вольфхарт - бургундом он сражен.
Где Вольфбранд, Зигштаб, Вольфвин, и с кем теперь верпу
Себе я амелунгскую родимую страну?
Отважный Хельфрих, Гербарт и Вихарт тоже пали.
До смерти не избуду я скорби и печали.
Не знать отрады в жизни мне с нынешнего дня,
Ах, лучше б вместе с ними смерть скосила и меня!"
АВЕНТЮРА XXXIX. О ТОМ, КАК ДИТРИХ БИЛСЯ С ГУНТЕРОМ И ХАГЕНОМ
Поднялся Дитрих с места, доспехи сам достал,
И в них ему облечься помог старик-вассал.
Так сокрушался бернец и в горе был таком,
Что от стенаний витязя дрожмя дрожал весь дом.
Но, с силами собравшись, он овладел собой,
Надел на левый локоть свой добрый щит стальной
И вместе с Хильдебрандом отправился туда,
Где с бернскою дружиною произошла беда.
"Спешит, - промолвил Хаген, - к нам Дитрих через двор,
И у него от гнева огнем пылает взор.
Он был обижен нами и мщенья вожделеет.
Вот мы сейчас и поглядим, кто в схватке одолеет.
Хотя правитель Берна на вид несокрушим,
Известен повсеместно бесстрашием своим
И нам за смерть вассалов мечтает отомстить,
Я все ж отважусь с ним в бою оружие скрестить".
Той речи бернцы вняли еще издалека
Во двор из зала вышли два рейнца-смельчака
И там, к стене прижавшись, стояли у дверей.
Поставил Дитрих наземь щит и глянул на гостей.
Затем возвысил голос: "Я знать хочу, король,
За что же причинили вы мне такую боль.
Изгнанник я бездомный, живу в краях чужих,
А вы меня лишаете всех радостей моих.
С вас, вормсцев, было мало, что Рюдегер, наш друг,
Наш давний благодетель, погиб от ваших рук.
Вы всех моих вассалов убили сверх того,
Хотя не сделал вам, король, я ровно ничего.
А вы ведь испытали и сами на себе,
Как тяжело и горько друзей терять в борьбе,
Как после их утраты душа у нас болит.
Ах, до чего же грустно мне, что Рюдегер убит!
Людей, меня несчастней, еще не видел свет,
Но до чужой печали вам, рейнцы, дела нет.
Моих бойцов отборных вы в сече истребили,
И перестану слезы лить о них я лишь в могиле".
"Не так уж мы виновны, - вскричал владетель Тронье.
Нас вынудили бернцы сегодня к обороне
Они вломились сами с оружьем в этот зал.
Вам кто-то о случившемся неправду рассказал".
"Но Хильдебранд клянется, что амелунги вас
Труп Рюдегера выдать просили много раз,
А вы лишь насмехались над слезной их мольбой.
Могу ль я допустить, что лжет мне мой вассал седой?"
"Нет, с вами был он честен, - признался Гунтер смело,
Но верьте, что не выдал я вашим людям тело,
Чтоб Этцеля - не бернцев задеть и оскорбить.
Все б обошлось, когда б не стал ваш Вольфхарт нам грубить".
"Пусть так, - ответил Дитрих, - но долг и честь велят,
Чтоб за беду платился тот, кто в ней виноват,
И если ты со мною желаешь примиренья,
Изволь сейчас же, Гунтер, дать мне удовлетворенье.
Коль ты с вассалом вместе согласен сдаться мне,
За вашу безопасность ручаюсь я вполне.
Не подпущу я гуннов к заложникам моим,
Надежнейшим защитником и другом буду им".
Воскликнул Хаген: "Боже, спаси нас и помилуй!
Пока мы невредимы, не оскудели силой
И дать отпор достойный способны всем врагам,
Два столь могучих воина в плен не сдадутся вам".
На это Дитрих молвил: "Не говорите так.
Ведь по вине бургундов, хотя им был не враг,
Всего лишился в жизни я с нынешнего дня,
И долг ваш, Гунтер с Хагеном, вознаградить меня.
Рукой моею правой и честью вам клянусь,
Что лично вас доставить на Рейн не поленюсь,
Что раньше сам погибну, чем вред вам дам нанесть,
И не взыщу с вас за ущерб, мне причиненный днесь".
Владетель Тронье бросил: "Не тратьте время даром.
Здесь не возьмете пленных вы с Хильдебрандом старым
Постигнет нас бесчестье, коль разнесется слух,
Что убоялись мы врагов, притом всего лишь двух".
Тут Хильдебранд вмешался: "Клянусь Творцом небесным,
Мой государь явился к вам с предложеньем лестным.
Пойти на мир почетный должны вы, Хаген грозный,
Пока уладить все добром еще отнюдь не поздно".
"Да, - усмехнулся Хаген, - куда почетней сдаться,
Чем с перепугу в бегство без памяти кидаться,
Как сделали вы нынче, прервав наш бранный спор,
Хоть смельчаком вас, Хильдебранд, считал я до сих пор".
"Вот вы, - старик ответил, - смеетесь надо мной,