Нееет. Это финал для тех, про кого потом эпосы не слагают и больше тысячи лет не помнят. Кримхильда была не из таких. Все время, а я напомню, девятнадцать лет прошло со момента гибели Зигфрида, она лелеяла жажду мести.
Спустя еще шесть лет закручинилась Кримхильда, загоревала. Этцель спрашивает, она отворачивается, знай себе, вздыхает. Нагнетает. Плачется супругу: «Вот живем мы уже целых двенадцать лет вместе, и моя семья ни разу у нас не гостила. Что обо мне подумают? Что я сирота казанская, без роду, без племени? Стыдно в глаза людям смотреть» Слукавила. На самом деле, ей уже сны снились, как она с братьями расправляться будет. Само собой, за смерть Зигфрида, за принуждение к браку с Этцелем. За которого она вышла совершенно добровольно. Видимо, за двенадцать лет на чужбине память то ей поотшибло чуточку.
А Этцель, душевнейший человек, смотрит на страдание супруги, сердце разрывается. Принялся ее успокаивать, дескать, не плачь, котеночек, ну конечно же, зови своих братьев, буду очень рад, сейчас же сяду писать им приглашение, все для вас, моя луноликая. Отрядил Этцель двух гонцов Вербеля и Свеммеля, считай вопрос решен. Супруга сияет, гости, дай бог, приедут, пошел королевскую работу работать. А Кримхильда нет. Послы собираются, а она, типа, пссс, пацаны, дело есть. Те, как бы, да без проблем, Кримхильда наказывает: «Вы проконтролируйте, чтобы приехали все мои братья, все три штуки, ну, мама там, если захочет. Вообще, передайте им, поросята они окаянные, я б на их месте меня уже пять раз навестила. А вообще живется мне здесь хорошо, здравствую и похохатываю. Записали? И обязательно пусть приедет Хаген. Например, в качестве штурмана, пусть дорогу показывает. Но, кровь из носу, чтобы он приехал». Вербель и Свеммель переглянулись, мол, странная женщина, сдался ей этот Хаген, но поручение обещали выполнить.
Гостей при дворе королей-бургундов встретили радушно. Правда, не сразу поняли кто они, откуда. Обступили незнакомцев, разглядывают, удивляются, что за нарядных дяденек к ним занесло. Вербель и Свеммель красуются, вниманием общественности наслаждаются. А Гюнтер с братьями засыпают вопросами: «Как сестра поживает? Как Этцель? Что вообще в мире делается? Почем опиум для народа?» Послы в грязь лицом не ударили — пригласили, рассказали, подтвердили, пошли к Кримхильдиной маме, новости рассказывать. А братья-короли довольные, говорят, давайте, обязательно поедем, и сестру навестим, и какой-нибудь саммит там для пользы делу организуем. Гюнтер облегченно вздыхает: «Видите, не держит она на нас зла, простила». Хаген зубами скрежещет, пытается королей образумить: «Вы чего? Алё? Она ж нас всех перебьет там, фурия — богиня мести». Средний брат-король, Гернот, возражает: «Ну вас то может и перебьет, а нас любит». Хаген не верит своим глазам, вопит, что они доверчивые глупцы, собственными ногами идут в ловушку. Те, лишь отмахиваются.
Только младший Гизельхер успокаивает, ну, говорит, если вы настолько боитесь, оставайтесь дома, а дорогу нам покажет какой-нибудь смельчак. Это Хагена задело: «А кто здесь трус? Кто не смельчак? Назови! Нет, я жду!» Братья поняли, балаган пора сворачивать, сказали «поехали» и махнули рукой. Хаген согласился. Куда ж ему деваться? Однако предложил максимально военизироваться, чтобы отразить атаку врага. Стали готовиться в путешествие. Мама же королей от поездки отказалась, мол, дорога далека, а дочь, да, люблю нежно, так ей и передайте.
Напихали Вербелю и Свеммелю подарков целую панамку, отправили домой. Не успели послы пересечь порог родного дома, Кримхильда тут как тут, интересуется, кто приедет. Те доложили — все братья и Хаген. Королева аж воссияла, побежала к Этцелю, допытывается: «Ну, вы наконец рады?» Тот поди удивился, ему то чего, не его ж братья, но сказал, что очень сильно рад, даже всевозможно счастлив. Вот она, этика и психология семейной жизни от Аттилы — вождя гуннов.
Бургунды же, нашив нарядов, набрав гостинцев и снарядив целое войско, а со слугами было больше десяти тысяч человек, отправились в судьбоносный вояж. Шли-шли, дошли до Дуная. А он, и так внушительный, еще и разлился, экая неприятность. Гюнтер приказал Хагену искать брод. Тот: «Ну сейчас же. Чтобы мы утопли там все? Нет. Давайте, лучше я пойду искать перевозчика, а вы отдыхайте, достопримечательности осматривайте. Скоро буду». Бредет в камышах, озирается, туда-сюда шарахается, слышит — голоса. Раздвигает он кусты, а там дамы в реке плещутся. Он, хап, их одежду и забрал. Купальщицы ему говорят: «Мы вещие девы. Если вернешь нам платья, скажем чем закончится твой визит к Этцелю». Хаген предложение принял. Ну девушки наплели ему с три короба, мол, все будет хорошо. Тот на радостях одежду отдал, а одна из ведуний продолжает: «Вообще то мы тебе наврали. Убьют вас там всех. Издохните страшной смертью. Выживет лишь один капеллан. Шли бы вы домой».