В сонм мучеников вас допустит бог".
Французов ободрила речь его.
Клич "Монжуа!" они бросают вновь.
Аой!
CXVI
Был меж арабов сарагосец некий
Он полстолицы в подчиненье держит.
То - Климорен74, коварный от рожденья.
Совет держал с ним Ганелон-изменник,
Лобзанье принял от него при встрече,
Шлем получил с рубином драгоценным.
Французов посрамить грозится нехристь.
Сорвать корону с Карла он намерен.
Конь Барбамош под ним, скакун отменный.
Он ласточки и ястреба быстрее.
Араб дал шпоры, отпустил уздечку,
И на гасконца Анжелье наехал.
Не помогли тому его доспехи.
Копье вогнал ему неверный в тело
Так, что наружу вышел наконечник.
Пронзен насквозь, пал Анжелье на землю.
Воскликнул мавр: "Язычники, смелее!
Таких, как этот, враз мы одолеем".
Французы молвят: "Тяжкая потеря!"
Аой!
CXVII
Взывает к графу Оливье Роланд:
"Мой побратим, смерть Анжелье взяла.
Храбрей барона не было у нас".
Ответил Оливье: "Отмстим, бог даст".
Всадил златые шпоры в скакуна,
Кровавый Альтеклер рукою сжал,
Коня направил прямо на врага,
Удар нанес, и рухнул наземь мавр,
Чью душу черти потащили в ад.
С ним вместе герцог Альфайенский пал.
Убил Эскабаби75 отважный граф,
Семь арабитов вышиб из седла
Не воевать им больше никогда.
Сказал Роланд: "Разгневан мой собрат.
Он подал мне и всем пример сейчас:
Такой лихой удар оценит Карл.
Разите мавров, рыцари, сплеча!"
Аой!
CXVIII
Вот Вальдаброн-язычник мчится в бой.
Воспитан был им встарь Марсилий злой.
В четыреста судов он водит флот.
Он вождь всех сарацинских моряков.
Взял Иерусалим изменой он,
И Соломонов храм им осквернен,
И патриарх убит пред алтарем.
Ему поклялся в дружбе Ганелон.
Он наградил предателя мечом.
Под ним скакун по кличке Грамимон.
Быстрей, чем сокол, этот борзый конь.
Язычник мчит на нем во весь опор
Туда, где рубит мавров дук Самсон.
Он щит ему разбил, прорезал бронь,
Вплоть до значка копье вогнал в него.
Сшиб пэра и кричит над мертвецом:
"Арабы, в бой! Мы верх возьмем легко!"
Французы молвят: "Горе, пал барон!"
Аой!
CXIX
Роланд увидел, что Самсон погиб,
Великий гнев и горе ощутил,
Коню дал шпоры, повод отпустил,
Свой Дюрандаль, бесценный меч, схватил,
Ударил Вальдаброна что есть сил,
Шлем, где горят каменья, разрубил,
Лоб, и броню, и тело раскроил,
Седло с отделкой золотой пронзил,
Клинком коню хребет переломил,
Убил и мавра и коня под ним.
"Жесток удар!" - воскликнули враги.
"Я ненавижу вас! - Роланд кричит.
Мы служим правде; вы, злодеи, - лжи".
Аой!
CXX
Был некий нехристь-африканец там
Сын короля Малькюда - Малькиан76.
Его доспехи золотом горят,
Ни у кого нет столь блестящих лат.
Конь Сальтперту77 под ним несется вскачь,
На свете нет резвее скакуна.
С копьем на Ансеиса грянул мавр,
В лазурно-алый щит нанес удар,
Рассек броню на графе пополам,
До половины древко в плоть вогнал.
Свой путь земной свершил и умер граф.
Французы восклицают: "Горе нам!"
СХXI
Но тут архиепископ мимо ехал,
А он таков, что ни один священник
Не превзошел его в деяньях смелых.
Он молвил: "Бог тебя накажет, нехристь.
О том, кого ты сшиб, скорблю я сердцем".
Коня на мавра он погнал карьером,
Ударил Малькиана в щит толедский,
И мертвым наземь был араб повержен.
СХXII
Вон королевич именем Грандоний,
Каппадокийца78 Капуэля отпрыск.
Резв и горяч скакун его Марморий.
Как птица, он летит по полю боя.
Наездник бросил повод, шпорит лошадь,
Жерена что есть силы бьет с разгона,
По алому щиту удар наносит.
Копье сломало на кольчуге кольца,
До желтого значка вошло в утробу.
Свалился граф с коня на холм высокий.
Его собрат Жерье сражен был тоже,
Убиты Беранже, и Ги Сентонжский,
И славный герцог, удалец Асторий,
Чей лен - Анвер и Валлери на Роне.
Злодей, на радость маврам, их прикончил.
Французы молвят: "Гибнет наших много".
СХXIII
Роланд кровавый Дюрандаль сжимает.
Он слышит, как французы застонали.
В груди его от скорби сердце сжалось.
Он мавру молвит: "Бог тебя накажет.
Ты за убитых мне сейчас заплатишь".
Коня он шпорит, мчится на араба.
Кто б верх ни взял, ужасна будет схватка.
CXXIV
И мудр и смел Грандоний был всегда,
В сраженье никогда не отступал.
Пустил он на Роланда скакуна.
Хоть графа он увидел в первый раз,
Но вмиг его узнал по блеску глаз,
По статности, по красоте лица.
Невольный страх почувствовал араб,
Попробовал, но не успел бежать
Роланд нанес ему такой удар,
Что по забрало шлем пробила сталь,
Сквозь лоб, и нос, и челюсти прошла,
Грудь пополам с размаху рассекла,
И панцирь, и луку из серебра.
Роланд коню спинной хребет сломал,
Убил и скакуна и седока.
Испанцы стонут - их печаль тяжка.
Французы молвят: "Лихо рубит граф!"
Ужасен бой, и сеча жестока.
Французы на копье берут врага.
Когда бы привелось увидеть вам,
Как мрут бойцы, как хлещет кровь из ран,
Как трупы грудой на траве лежат!
Не устоять язычникам никак
Хотят иль нет, а надо отступать.
Французы их теснят и гонят вспять.
Аой!
СХXV
Ужасна сеча, бой жесток и долог.
Французы бьются смело и упорно,
Арабам рубят руки, ребра, кости
И сквозь одежду в них вгоняют копья.
Зеленая трава красна от крови.
Арабы стонут: "Устоять нет мочи.
Французский край, будь Магометом проклят.
Твои сыны - отважней всех народов".
Марсилию кричат все мавры в голос:
"Король, поторопись подать нам помощь!"
CXXVI
Вот графа Оливье Роланд зовет:
"Мой побратим, согласны вы со мной,
Что пастырь наш Турпен - боец лихой?
Никто на свете не затмит его.
Разит он славно дротом и копьем".
Ответил тот: "Пора ему помочь".
И оба в битву поскакали вновь.
Удар их мощен, грозен их напор,
И все же христианам тяжело.