Уж шесть полков у Карла вышло в поле.
Седьмой – Немон, баварский герцог, строит,
Из Пуату с Овернью в нем бароны,
Всего их наберется тысяч сорок.
Надежны их доспехи, резвы кони.
Стоит тот полк от остальных поодаль.
Король бойцов благословил рукою,
Их Жозерану и Годсельму[132] отдал.
Аой!
В восьмой по счету полк Немон зачислил
Фламандские и фризские дружины.
Бойцов в восьмом полку за сорок тысяч,
В бою они всегда неустрашимы.
Король сказал: «Побьем врага с такими».
Тот полк Рембо с Амоном Галисийским[133]
На сарацин бесстрашно нынче двинут.
Аой!
Отряд девятый Жозеран с Немоном
Составили из воинов отборных,
Из лотарингцев и бургундцев рослых,
Людей в нем тысяч пятьдесят и боле.
Подвязаны их шлемы, блещут брони,
Сверкают острия коротких копий.
Коль с поля враг не убежит без боя,
Они ему дадут отпор жестокий.
Тьерри, Аргонский герцог[134], их предводит.
Аой!
Составлен из французов полк десятый,
А в нем сто тысяч доблестных вассалов.
Крепки их руки и горда осанка.
Сед головой и бородою каждый.
На всех двойные панцири иль латы,
При каждом меч французский иль испанский,
При каждом крепкий щит с особым знаком.
Вот «Монжуа!» – их ратный клич раздался.
Ведут их на арабов император
И Жоффруа Анжуйский с орифламмой[135].
То – стяг Петра: он прежде «Римским» звался,
А ныне «Монжуа» ему названье.
Аой!
Король наш Карл сошел на луг с седла,
На мураву лицом к востоку пал,
Глаза возвел с надеждой к небесам,
Смиренно молит господа Христа:
«Защитою нам будь, Спаситель наш!
Всеправедный наш бог, Ионе встарь
В китовом чреве не дал ты пропасть;[136]
От гибели ты Ниневию спас;[137]
Ты Даниила вызволил из рва,
Где пищей львам пророк был должен стать.[138]
Трех отроков[139] исторг ты из огня.
Простри же ныне надо мною длань.
Будь милостив ко мне и в этот раз,
За смерть Роланда дай отмстить врагам».
Молитву сотворил король и встал.
Грудь осенил он знаменьем креста,
Сел на коня, вдел ноги в стремена.
Держали их Немон и Жозеран.
Копье схватил и щит привесил Карл.
Как он могуч, и строен, и удал,
Осанист телом и красив с лица!
Никто его не выбьет из седла.
В тылу и впереди трубят рога.
Но вот покрыл все звуки Олифан,
И о Роланде зарыдала рать.
На бой наш император гордо скачет.
Он бороду поверх брони спускает.
Весь полк в сто тысяч так же поступает.
Теперь узнать француза можно сразу.
Минует рать холмы, минует скалы,
Мчит по долинам и ущельям мрачным,
На склон из гор безлюдных вылетает,
И вот она опять в стране испанской,
И вот привалом на равнине стала.
Меж тем разъезд вернулся в стан арабский.
Идет один сириец к Балигану:
«Сеньер, узрели мы спесивца Карла.
Могучи и верны его вассалы.
Вам битва предстоит, вооружайтесь!»
Эмир ответил: «Вижу – ты отважен.
Трубите, чтобы рать о бое знала».
Стан барабанной дробью оглашен.
Рогов и труб несется звонкий зов.
Рать спешилась и снарядилась в бой,
И сам эмир не отстает от войск.
Он в золоченый панцирь грудь облек,
Надел шишак с насечкой золотой,
На левый бок привесил свой клинок.
Эмир ему названье изобрел:
Про Жуайез, меч Карла, слышал он
И потому Пресьозом[140] меч нарек.
Таков же бранный клич его бойцов,
Когда они врагу дают отпор.
Эмир надел на шею щит большой.
Из золота навершье у него,
Ремень прострочен шелковой тесьмой.
Берет эмир Мальте, свое копье.
Не древко у того копья – ослоп,
А наконечник мул свезет с трудом.
Садится ловко Балиган в седло.
Марколь Заморский[141] стремя подает.
Меж пят эмира – футов пять с лихвой.
Он в бедрах узок, а в плечах широк,
В груди могуч, на диво весь сложен.
Взор у него и ясен и остер.
Он волосом курчав и горд лицом,
Бел головой, как яблоня весной.
Известен он отвагой боевой.
Верь он в Христа, вот был бы славный вождь!
Коня он шпорит так, что брызжет кровь,
Одним прыжком перелетает ров,
Хоть футов пятьдесят и будет в нем.
Арабы молвят: «Вот боец лихой!
Французам до такого далеко.
Кто б ни схватился с ним, он верх возьмет.
Безумен Карл, что с поля не ушел».
Аой!
вернуться
Тьерри, герцог Аргонский – неизвестен. Аргона, кстати, не была герцогством. Это ленное владение, входившее в состав графства Шампанского.
вернуться
Жоффруа Анжуйский с орифламмой. – О наследственном закреплении за графами Анжуйскими должности королевского знаменосца см. выше, прим. к ст. 106. Орифламма – первоначально знамя Римской империи (в христианскою эпоху) или города Рима. Оно было послано Карлу Великому папою Львом III. На мозаиках IX в. в церкви св. Иоанна на Латеране (в Риме) изображены два момента: 1) Карл Великий принимает из рук апостола Петра зеленое знамя города Рима или римских пап; 2) Христос вручает Карлу Великому алое знамя империи с крестом на древке.
Если название «орифламма» происходит от лат. «aurea flamma» – «золотое пламя», то имеется в виду алое знамя империи Капетинги стали называть свое знамя (стяг святого Дениса) орифламмою, возводя его к знамени Карла Великого. Ст. 3094 показывает, что певец знал о римском происхождении орифламмы, хотя на деле она была в 1096 г. вручена брату французского короля, который был сделан знаменосцем христианских войск в войнах с исламом, и лишь в XI в. была утверждена Капетингами как французское государственное знамя.
вернуться
Библия, Книга Пророка Ионы, II, 11.
вернуться
Там же, III, 1-9, где Иона в Ниневии (Ассирия) убеждает царя покаяться в грехах.
вернуться
Три отрока. – Библия, Книга Пророка Даниила, III: по приказанию царя Навуходоносора были брошены в раскаленную печь три отрока за отказ поклоняться золотому тельцу, но не погибли в ней. Подобное восхваление чудес, сотворенных богом в давние времена, было в ходу в средневековой эпической поэзии.
вернуться
Пресьоз – букв.: «драгоценный», название меча Балигана. Отсутствует в Оксфордской и восстановлено по другим рукописям.
вернуться
Марколь Заморский – имя, которое, быть может, восходит к имени Маркольф, слуга Соломона в восточных апокрифах (см. сказания о Китоврасе).