Песнь о Роланде

CCLXXXVII

Сзывает Карл баронов на совет:
«Как поступить с задержанными мне?
За родича они пришли радеть.
В залог их нам оставил Пинабель».
Французы отвечают: «Всех на рель».
Наместнику Бабрюну Карл велел:
«Ступай и всех задержанных повесь,
Клянусь седою бородой моей:
Коль хоть один сбежит, тебе конец».
«Исполню все», – Бабрюн ему в ответ.
Сто стражей силой тащат их на смерть.
На казнь пошло их тридцать человек.
Предатель губит всех – себя, друзей.
Аой!

CCLXXXVIII

Единодушно порешили судьи:
Баварцы, пуатвинцы и бургундцы,
Бретонцы и особенно французы, –
Чтоб Ганелон погиб в жестоких муках.
Вот к четырем коням злодей прикручен.
Привязан крепко за ноги и руки,
А кони эти дики и могучи.
Четыре стража отпускают узды,
Летят по лугу кони что есть духу,
На все четыре стороны несутся.
У Ганелона жилы растянулись,
Оторвались конечности от трупа.
Трава от крови покраснела густо.
Он умер смертью пленника и труса.
Изменой да не хвалится преступник.

CCLXXXIX

Возмездие свершил король наш славный.
К себе своих прелатов он сзывает –
Французов, алеманов и баварцев.
«С собой привез я полонянку в Ахен.
Ее здесь долго вере поучали.
Крещение она принять желает,
Чтоб спас ее от вечных мук создатель».
Все молвят: «Восприемниц ей назначьте,
Двух знатных дам и добрых христианок».
У Ахенских ключей народ собрался,
И в них крестилась королева мавров,
И восприяла имя Юлианы,
И добровольно христианкой стала.

CCLXC

Когда король свой правый суд закончил,
И гнев излил, и сердце успокоил,
И приняла крещенье Брамимонда,
День миновал и ночь настала снова.
Вот Карл под сводом спальни лег на ложе,
Но Гавриил к нему ниспослан богом:
«Карл, собирай без промедленья войско
И в Бирскую страну иди походом,
В Энф, город короля Вивьена стольный[164].
Языческою ратью он обложен.
Ждут христиане от тебя подмоги».
Но на войну идти король не хочет.
Он молвит: «Боже, сколь мой жребий горек!» –
Рвет бороду седую, плачет скорбно…
Вот жесте и конец. Турольд умолкнул[165].

Примечания

Из всех национальных эпосов феодального средневековья наиболее цветущим и разнообразным является эпос французский. Он дошел до нас в виде поэм (общим числом около 90), из которых древнейшие сохранились в записях XII века, а наиболее поздние относятся к XIV веку. Поэмы эти именуются «жестами» (от французского «chansons de geste», что буквально значит «песни о деяниях» или «песни о подвигах»). Они имеют различный объем – от 1000 до 2000 стихов – и состоят из неравной длины (от 5 до 40 стихов) строф или «тирад», называемых также «лэссами» (laisses). Строки связаны между собой ассонансами, которые позднее, начиная с XIII века, сменяются точными рифмами. Поэмы эти предназначались для пения (или, точнее, декламации нараспев). Исполнителями этих поэм, а нередко и составителями их были жонглеры – странствующие певцы и музыканты.

«Песнь о Роданде», самая знаменитая из героических поэм французского средневековья, сохранилась в нескольких списках, из которых наиболее важны следующие:

1. Так называемый «Оксфордский вариант», о котором один из исследователей сказал, что «ценность его превышает ценность всех других редакций, вместе взятых». Эта рукопись, иногда обозначаемая Digby 23 (по имени ее владельца, завещавшего всю свою коллекцию древних манускриптов библиотеке Оксфордского университета), сделана примерно в середине XII века довольно тщательно англо-нормандским писцом с оригинала, диалект которого неясен, и дошла до нас в относительно хорошем состоянии. Она содержит 4002 ассонансированных стиха.

164

Бирская страна, Энф, Вивьен – отождествлению не поддаются.

165

Последняя строка «Песни о Роланде» загадочна, ибо допускает множество толкований ввиду двусмысленности почти каждого ее слова (кроме «ci» – «здесь»).

Допустимы следующие ее толкования: «Здесь (на этом) кончаются (обрываются, ускользают от нас, иссякают) „деяния“ (историческое сочинение, книга, повесть, песнь), которые слагает (сочиняет, перелагает с латинского на французский, перерабатывает) Турольд (или: „потому, что Турольд утомился, выбился из сил, ослабел“, – возможен и такой смысл)». Итак, Турольд принимал какое-то участие в создании, сложении текста «Песни о Роланде», но мы не знаем и, вероятно, никогда не узнаем с полной достоверностью, участвовал ли он в создании канвы «Песни о Роланде», которую затем тот, кого мы называем «певцом», словесно оформил, или же, напротив, этот Турольд был переписчиком, изнемогшим от своего труда, изготовителем жонглерского списка, с помощью которого жонглер подкреплял свою память.

Исследователи немало потрудились, пытаясь отождествить Турольда с каким-либо историческим лицом. Выяснилось, что имя Турольд было достаточно распространенным в XI-XII вв. в зоне французского языка, но особенно в районе англонормандского наречия, то есть в державе Плантагенетов, преимущественно в клерикальной среде. Среди всех этих Турольдов были найдены три Турольда, более или менее подходящие к роли нашего Турольда; 1) бенедиктинец из феканского монастыря, который был назначен в 1066 г. аббатом Малмсберийским; 2) капеллан английских королей (ум. в 30-х годах XII в.); 3) нормандский священник, пришедший из Испании в 1128 г.. Учитывая степень распространенности имени Турольд в ту эпоху, пусть читатель судит сам о степени вероятия каждого из этих кандидатов.

А. Смирнов