Почти так же, как оно болело за среднего. Илиан недавно взял пятый круг – тайком от меня, опасаясь отцовского гнева. Обряд очищения сын прошёл тоже, но не растерял ни красоты, ни здоровья – «жало в плоть», которое должно сдерживать произвол высших магов, не всегда действовало сразу. И, конечно же, Илиану показалось мало того, что он обрёл: знаю, что всё так же тайно сын готовился к шестому кругу. До него, по словам Деметры, было далеко: не меньше трёх-четырёх лет неустанного труда. Но мне чудилось, будто я каждый день вижу, как истекает, словно в песочных часах, отмеренное ему время.
Одна призрачная надежда теплилась во мне: Деметра как-то говорила о том, что печать Тёмного можно сорвать. Не все выживают, не все пойдут на такую боль, да и после этого ни одного круга взять нельзя. А зная Илиана, я подозревал, что его цель – не ниже седьмого. И откуда в нём столько честолюбия? Где я его упустил? Когда проглядел? Ответа я не знал, а искать уже не имело смысла.
Сын принял также и родовое имя обожающей его Деметры: за пределами Ло-Хельма его знали, как Илиан Иннар, сын Сильнейшей стонгардского отделения. Я не возражал: знал, что Деметра по-своему переживает то, что осталась последней из рода, и мечтает о наследнике как своего имени, так и своей силы. В Илиана жена вкладывала всё, что было в ней от любви и заботы: я переживал только, что она избалует уже взрослого и совсем самостоятельного сына.
Так же она баловала и младших детей: Олана и Ульфа с Эриком. Наверняка и в этот раз навезла подарков да гостинцев…
– Внизу мешок с покупками, – подтвердила мои опасения Деметра. – Занесём детям? И к себе заберём: небось соскучились.
Я смотрел, как жена спрыгивает с кровати, подходя к платяному шкафу, перебирает висящие там платья. Сумасшедший ритм жизни не давал покоя ни мне, ни ей: оба оказались связаны долгом и службой. Порталами Деметра пользоваться не любила: магия седьмого круга изматывала быстро. Я до сих пор помнил жуткий образ с нечеловеческими, ярко-зелёными глазами – та, которая воевала против Тёмного, совсем не напоминала эту, мою Деметру. И если после того раза колдунья отделалась сединой, то что ждало её сейчас? Я проверять не хотел. Потому и приходилось нам жить, разрываясь между Унтерхолдом и Ло-Хельмом: то я рвался к ней, загоняя Эйра едва ли не насмерть, то она выбиралась ко мне.
– Тебе, кстати, письма пришли, – вспомнила Деметра, натягивая тёплое шерстяное платье. Подошла к зеркалу, подправляя крашеные рыжеватые пряди: жена стеснялась своей седины, старалась, как могла, скрыть неизбежное. – То, которое от Витольда, можешь не открывать: и так скажу. Легат направляет к тебе трёх магов, просит выделить одного для Кристара на защиту порта, двух для северной крепости. Снабдишь тех, которые для крепости, ящерами, обучишь полёту.
– Кристару-то зачем второй маг? – поинтересовался я, натягивая одежду. – Мартин неплохо справляется.
Земляк и в самом деле справлялся хорошо: маг пятого круга, он отбивал множественные атаки и защищал главный портовый город крайнего севера без особых проблем. На одиночество тоже не жаловался – зачем ему напарник?
– Он один там, – пояснила Деметра, – вдруг что случится? Кроме того, маги в северной крепости, знаешь ли, обычно долго не держатся. Как раз и пригодится близкая подмога…
Мысленно я согласился: легату виднее. Да и Мартину компания не повредит. После памятного сражения под Унтерхолдом земляк окончательно стал отшельником: взяв пятый круг в гильдии, отправился к себе домой, служа легиону на родине. Насколько я знал, возвращаться к истокам ему не очень хотелось: ведь сбежал же когда-то от родственников к магам, наплевав на последствия. Видимо, после смерти Дины интерес к жизни в нём погас окончательно…
Бруно с Зораной остались при гильдии: рыжий полукровка обучал адептов теории магических искусств, сикирийка учила магии стихий. Алхимию по-прежнему преподавал старый, как мир, и такой же непримиримый мастер Турраллис, а следил за порядком в гильдии зеленокожий Оук. Войко, хвала Духу, выжил в кровавой битве: они с Айлином отправились на запад Объединённой Империи, служили в легионе боевыми магами, поддерживая порядок на границе. Судя по слухам, оба достигли больших успехов на военном поприще: время от времени ребята присылали о себе вести, в которых не уставали меня благодарить за уроки воинского мастерства, и каждый раз клялись, что уж в этом году точно навестят!..
– Сделаем. Второе от кого?
– Из крепости. Гонец прибыл, пока ты спал, но тебя я будить не разрешила: сама послание приняла. Там, в ящике…
Я перекатился к низенькому шкафу, торопливо достал письмо. Каждое слово с востока наполняло сердце нехорошим предчувствием: боялся плохих новостей, опасался в сухом послании увидеть имена сыновей.
В этот раз предчувствие не обмануло.
– Что там? – Деметра забралась на кровать, перегнулась через плечо. Почерк у примипила северной крепости был так себе: жена сощурилась, разбирая каракули на довольно нескладном стонгардском наречии. – Сибранд! Так это же прекрасная новость! Повышение Никанора! Что, ну что опять? Илиан выбрал иной путь, чем ты – и ты недоволен. Никанор, как прилежный сын, пошёл по твоим стопам – ты снова недоволен. Любимый! Прошу тебя, улыбнись! Не думай о плохом! Пожалуйста!
Супруга оплела меня руками, покрыла шею быстрыми горячими поцелуями, отвлекая от дурных мыслей. Мне не пришлось ничего объяснять: госпожа Иннара всегда видела меня насквозь. Офицерское звание, помимо почёта, несло в себе огромную долю ответственности. И в бою вражеский клинок целился в первую очередь в грудь командиров…
А ещё Назар. Я прекрасно знал, как он был привязан к близнецу – а повышение Никанора подразумевало прежде всего их разлуку. Как мой самый тихий из сыновей переживёт подобные перемены?
– Когда ты научишься им доверять? – шепнула в самое ухо Деметра.
Я и сам не знал. Милостью Великого Духа я был всё ещё в силе, надеялся таким и оставаться до самой смерти. Потому никак не мог ни смириться с неизбежным, ни отпустить повзрослевших детей, ни впустить в себя мысль о том, что уже никак не влияю на выбор сыновей и их дальнейшую судьбу.
– Других забот мало? – тихо рассмеялась Деметра, поглаживая мою грудь. – У тебя ещё трое младших…
Супруга была, как всегда, права: пришло время довериться отцовской любви Великого Духа, который не допустит, чтобы с моими детьми случилась беда. Моя, человеческая любовь, уже никак не могла их сохранить. Время вышло: я дал им всё, что мог. Спокойной старости не предвиделось – не для таких, как я. Служба, младшие дети, а там, кто знает, может, и внуки… Верно, я до самой смерти так и не высплюсь, так и не сомкну глаз, тревожась то за одного, то за другого – но зато не скажу про себя, что даром жил. Что растратил драгоценные годы впустую…
Жаль, дядя Луций, что ты так и не дождался этого часа, чтобы сказать: недаром старался, вкладывая в подобранного на улице сироту заботу, старание и целительные капли родительской любви. Я не подвёл тебя, отец. И мы ещё непременно встретимся, чтобы поговорить – ведь когда-нибудь уйду и я.
Верю, что оставлю этот мир счастливым человеком. И, надеюсь, дети скажут обо мне доброе слово. А до тех пор – я всё ещё здесь, чтобы служить своей земле, людям и своему дому. И хотя бы в будущем году, но мы соберёмся вместе. Всей нашей большой семьёй, в которой есть место ссорам и примирениям, обидам и прощению, слезам и смеху, силе и магии. И пусть безумный Мир дрогнет, попробовав нас на зуб: ни один из семьи Сибранда Белого Орла не уступит его козням!
И в день, когда тают стонгардские льды, мы ещё соберёмся за общим столом, чтобы посмеяться над его происками и порадоваться тому, что милостью Великого Духа, сквозь боль потерь и череду поражений, мы раз за разом побеждаем тёмные времена.
<Конец первого романа из цикла «Когда тают льды»>
Информация про обложку:
Оригинальная, автор – Ольга Погожева