Мы вошли в духоту людного места, и бывший соратник тотчас уселся за свободным столиком у стены, кивнув хозяину. Тот странным образом разглядел нового гостя в полной таверне и сделал знак помощнику.
– Голодный, небось? – поинтересовался Витольд, в то время как весёлая девица в грязном переднике уже ставила на стол полные кружки браги. – Неважно выглядишь, Белый Орёл!
Я нахмурился: деревенским прозвищем я в легионе никогда не хвастал – откуда капитану знать моё ло-хельмское имя?
– Пей, пей, – кивнул на кружку Витольд, сам делая первый глоток. – Ты здесь надолго. Лавки-то до рассвета закрыты, всё равно не найдёшь до утра того, что ищешь. Ты ведь за этим здесь?
Я вздохнул, пожал плечами, доставая из кошеля пару самоцветов. Показал на раскрытой ладони, спрятал обратно.
– Симпатичные камни, – сдержанно отозвался бывший соратник, прихлёбывая из кружки. – Хорошо, что мне показал. Разменяю по честной цене.
– Зачем ты меня сюда притащил? – спросил я без особой надежды.
По губам капитана скользнула блеклая усмешка; он покачал головой.
– Скажу сразу – есть не сможешь. Я тебя знаю: переживаниями себе дыру в душе прожжёшь, а я виноватым останусь. Ну, чего хмуришься? Я, может, по тебе просто соскучился!
Я усмехнулся: Витольд оставался верным себе. О делах ни слова, пока человек голоден и зол с дороги. Соскучился и я по бывшему сослуживцу, да только терзало сердце нехорошее предчувствие: ни с кем и никогда не вёл Витольд пустых бесед…
– Благодарствую, – кивнул капитан хозяйскому помощнику, поставившему дымящиеся блюда на стол. Весёлая девица тоже подлетела, хлопнула на столешницу кувшин вина и миску с грубыми кусками подсохшего хлеба.
Перед тем, как убежать, стрельнула глазами в мою сторону, скользнула взглядом по обнажённым плечам, облизнула полные губы. Витольд рассмеялся и махнул рукой; мы тотчас остались вдвоём. Знали, ох, знали местные людишки капитана особых дел…
– А ты помолодел, – пододвигая мне тарелку, снова подметил сослуживец. – Бороду-то зачем сбрил? Чтобы госпоже Иннаре понравиться?
Зачерпнутые из тарелки овощи полетели обратно вместе с ложкой. Будто колодезной водой после солнцепёка облили. Шум таверны, весёлые голоса, посторонние звуки – всё исчезло, остался только знакомый человек напротив с холодными, как лёд, глазами.
– Ты ешь, ешь, – уже без всякой улыбки продолжил он. – Я говорить буду. Ты слушай.
Я вцепился в кружку с брагой, хлебнул, не сводя глаз с собеседника. Великий Дух, чем заслужил я такое внимание от отдела особых дел?! В какие списки попало моё имя? И за какие заслуги?!
– В стонгардском отделении гильдии магов уже давно работает наш человек, – невыразительно и едва слышно вытолкнул капитан. – О новых людях в рядах колдунов мы узнаём первыми. И получаем на них полное досье. Листик к листику, Белый Орёл… Складывается в стол, ждёт своего часа. Ты не знал? Я теперь начальник имперского легиона здесь, в Унтерхолде. И моя обязанность – следить, чтобы никакие маги не помешали нам жить. Понял ли?
– Нет, – честно ответил я. – Я-то тут причём?
– Одного нашего человека в рядах гильдии мало, – послушно объяснил Витольд. – Он доброволец, мы не можем ему доверять так, как могли бы, например, тебе.
Я обречённо выдохнул, складывая руки на столе. Я уже всё понял.
– Один человек легиона, готовый служить Империи – слишком мало в случае нужды. Имя его я тебе раскрывать не стану: опасно. Он готов оказывать нам содействие, помогать Объединённой Империи в целом и провинции Стонгард в частности – но боюсь, что ни альдам, ни бруттам, формальным владельцам гильдии, это не придётся по нраву. Я переживаю за его жизнь, а потому пока достаточно того, что ты знаешь: в гильдии есть человек легиона. Как только запахнет жареным, я открою вас друг другу, а до той поры действуйте самостоятельно. Твоя задача, – продолжил Витольд по-военному сухо и едва слышно, – следить за происходящим внутри стен гильдии и докладывать обо всём, что знаешь, мне лично. Будь готов в любой момент, если потребуется твоя помощь.
Я поднял глаза на бывшего сослуживца.
– К чему?
– Ко всему, – без улыбки ответил Витольд. – Вплоть до полного уничтожения колдовского гнезда.
Я открыл рот и вновь его закрыл. Больше всего я сам себе напоминал выброшенную на берег рыбину, у которой разом забрали то, чем она дышит. Хватал воздух ртом, не в силах вытолкнуть ни слова, ловил в пустой голове убегающие мысли.
– О твоём участии в добыче сердца воздуха нам уже известно, – усмехнулся тем временем начальник имперского легиона, берясь за ложку. – Стало быть, ещё в силе, капитан. Не всё ещё высосали из тебя твои спиногрызы!
Я молча плеснул себе вина и выпил залпом, не чувствуя вкуса. Затем налил ещё. Витольд наблюдал за мной с интересом, не забывая с удовольствием поглощать сочное рагу.
– Ты с ума сошёл, – сипло выдохнул я, цепляясь за стакан, как за спасительную верёвку, брошенную с берега. – На что ты меня толкаешь? Ты… ты знаешь… да что там, наверняка, знаешь!.. ради чего я здесь?
Бывший товарищ молча кивнул.
– И ты… просишь меня…
– Именем Императора, – подтвердил Витольд. – Постановление уже подписано.
– А Императору не отказывают, – вымучено усмехнулся я. – Проклятый подлец!
– Вовсе нет, – миролюбиво откликнулся начальник легиона. – Всего лишь верный слуга своего народа.
Я зачерпнул несколько овощей помельче, проглотил, запил вином и вновь наполнил стакан.
– Прости, Сибранд, – вдруг серьёзно попросил бывший сослуживец. – То, что ты оказался внутри, да вне всяких подозрений… наша особая удача. Грех упускать. Есть сведения, – начальник особых дел склонился чуть ближе, я, повинуясь инстинкту, тоже, – альды и брутты заключили тайный договор о переделе стонгардских и сикирийских земель. Стонгардская гильдия – точка разлома. То, что на востоке, хотят альды; западные округи уже мысленно прибрали к себе брутты. Наша задача – не допустить. Думается, что внутри гильдии не один только наш агент. Уверен, что и альды ждут там своего часа, и брутты-основатели своего не упустят. А ещё есть шайка умалишённых, называют себя Братством Ночи – тоже претендуют на кусок утерянной власти своего вшивого ордена. Тебе не говорили? В Унтерхолде недавно прокатилась волна смертей, а убийцу так и не нашли. За это сняли моего предшественника, так что если подобное допущу я – снимут и меня тоже.
– С чего решили, будто убийца один? – поинтересовался мимоходом.
Витольд помолчал, затем невыразительно пояснил:
– Кишки наружу, кровь по стенам. Несчастные много страдали перед тем, как отдать Творцу душу. Никто, кроме фанатиков Тёмного, на такое не способен. Не знаю, какова их реальная сила, но шутить с ними не собираюсь. Найду – уничтожу. Тебя ни о чём пока не прошу – просто будь внимателен, докладывай обо всём. Уговор?
– Не уговор, а приказ, – кисло заметил я, вливая в себя очередную порцию обжигающего пойла. – Будь ты про…
Оборвал себя вовремя, мигом протрезвев от сказанного. Что же это я? Мастер Йоаким недаром говорил нам следить за своими мыслями и словами. И проклятия, сорвавшиеся из уст колдуна, даже такого слабосильного, как я, непременно сбудутся…
Неужели хочу кому-то такой же судьбы, как моя? Обезумел, видит Дух, совсем обезумел!..
Витольд ничего не заметил – плеснул мне ещё вина, хлебнул своего, и начал весело поминать минувшие дни. Было нам, о чём поговорить: вскоре смеялся над шутками бывшего сослуживца, с аппетитом уминая всё, что подносили на стол хозяйские помощники, а под конец встречи даже согласился переночевать в казармах и продолжить разговор там.
Утром я обходил торговые лавки с карманами, полными денег от щедрого обмена с Витольдом, и назад в гильдию ехал в новой тёмной рубашке, вышитой у ворота – страшную цену за такую красоту заплатил – с сумками, набитыми письменными принадлежностями и снедью; с особой осторожностью упаковав скромные подарки своим товарищам в гильдии: новые пояса для Бруно и Мартина, и дорогие булавки для плащей юным сикирийкам. Раны от ожогов обработал казарменный лекарь; настроение, рухнувшее на дно после разговора с Витольдом, вновь подняло одурманенную надеждой голову: где наша не пропадала?! К тяжкой поклаже собственного горя, обязанностей и долгов добавился ещё мешок воинской службы, от которой меня даже смерть, похоже, не освободит. И всё же спокойно было на душе, когда я въезжал в безлюдный внутренний двор крепости магов.