Рядом с Дейруином находились и его телохранители, Фавиан и Брейгорн, поглядывавшие на адептов стонгардской гильдии с тем же выражением, с каким изучает насекомых деревенская ребятня, – со смесью любопытства и брезгливости. К моему удивлению, к их компании присоединилась и красавица Эллаэнис, – а троица альдов, похоже, совсем не возражала против того, что рядом с ними стоит предательница своего народа, выкравшая сердце земли у законных владельцев. Может, эти тоже… придерживаются человеколюбивых взглядов? Верилось с трудом, но другого объяснения я не находил.
Вначале я не хотел принимать участия в испытании нового круга. На уговоры товарищей по занятиям внимания не обращал, а вот веское слово моего личного учителя неожиданным образом повлияло.
– Что тебе терять? – едко поинтересовался Люсьен, когда я упомянул о своих сомнениях. – Боишься себя уронить в глазах Деметры? Расслабься, она и так всё о тебе знает. А если не попробуешь, то тем более уважать не будет! Или перед красавчиком Арком стесняешься? – вдруг проницательно заметил брутт. – Заканчивай со своими враждебными взглядами, староста! Дейруин не слепой, видит не хуже, чем я. И поверь, тебе не нужен такой враг, как он. Так что расслабь плечи и дыши носом! Представь… ну не знаю, представь, что он уже мёртв! Тебе ли бояться мертвецов… капитан?
На этом слове Люсьен будто споткнулся, но я не проверял своих подозрений, хотя так ко мне обращались только знакомые легионеры. Поверить в то, что брутт имел какое-то отношение к имперскому легиону или к отделу особых дел, я отчего-то никак не мог.
Учитель из Люсьена получился неплохой. Молодой колдун растолковывал простейшие принципы магии тела и разума нетерпеливо, объясняя это собственным безразличием к этой сфере искусств, притом достаточно жёстко, но на удивление доходчиво: я почти не переспрашивал. Походя Люсьен разжёвывал мне упущенные моменты магии тьмы и света, прояснял некоторые элементы магии стихий и, кажется, сам увлёкся моим обучением. О какой-либо ответной благодарности брутт, хмурясь, велел не заикаться, и я оставил этот вопрос: Дух знает, что там творилось внутри у мрачного, ершистого и переменчивого, как погода, молодого колдуна.
Лето минуло незаметно – впервые на моей памяти. Обыкновенно короткие тёплые месяцы я проводил за работой – сбор урожая, заготовки на зиму, тихие вечера и радостные детские голоса на улице – теперь же я попросту не обратил внимания ни на распустившиеся во внутреннем саду крепости яркие бутоны, ни на весёлые горные ручьи унтерхолдского ущелья, ни на весёлое солнце, выглянувшее из-за серых весенних туч. Копошение земледелов в долине и ожившие торговые пути у подножия гор вызывали лишь отстранённый интерес: все эти люди там, внизу – зачем живут? Ради чего стараются? Столько суеты – так непривычно для Стонгарда… Приходу осенних холодов даже порадовался, с новой силой вгрызаясь в обрывки знаний, которые щедро бросал мне Люсьен, и которые дарили мастера Сандра, Йоаким и Турраллис. Деметра всё реже проводила столь необходимые занятия по магии тела, духа и разума, но из всех адептов я один не возмущался таким положением дел. Я – понимал. То, о чём думают остальные, меня не касалось.
Наконец магический ритуал, описанный Сильнейшим в бумагах, был тщательным образом расшифрован и изложен Люсьеном в доступном виде. Под строгим присмотром своего невольного учителя я даже воспроизвёл его несколько раз – и всегда неудачно. Брутт только плечами пожимал, но добивать меня едкими шутками не стал, проронил только, что нужно попрактиковаться, и у меня непременно получится.
– Должно, – веско добавлял Люсьен, критически оглядывая меня с ног до головы. – Ты заметно вырос за это время, варвар. Знаешь ведь – врать ради тебя не стану. Не вороти нос от испытания – запишись, пока не поздно. В алхимии твои успехи и без меня превосходны, мастеру Сандре ты нравишься, за Деметру помолчу, а старик Йоаким не помеха, да и с магией воздуха у него неважно – пробьёшь его защиту на раз! Верь мне, варвар, а ещё лучше – верь в свои силы! Мне ли тебя учить, мордоворот стонгардский? – возмутился наконец Люсьен, заканчивая вдохновляющую речь.
Похвала из уст человека, который без понуждения никому доброго слова не скажет, много значит. Я согласился.
Готовился к испытаниям практически в одиночку, время от времени заглядывая к Люсьену за советом, и поначалу ни на что не надеялся – только на то, чтобы не опозориться так уж сильно. Не хотелось быть первым с конца, а потому я напрягал последние силы, чтобы выдавить из себя всё, на что способен. И к удивлению собственному и окружающих, у меня это получилось.
– Уважаемые мастера, – обратилась к учителям Деметра, одарив меня напоследок взглядом, от которого усталый орёл внутри меня вновь гордо раскинул крылья, – я жду от вас слова. Кто первый?
– Да. Да, конечно! Юноша хорош, – быстро заговорила мастер Сандра, взмахнув пухлой рукой. Внешность обманчива: я видел, как, испытывая магов второго и третьего круга, пожилая женщина одним щелчком пальцев останавливала ледяные волны, бушующие стихии и огненные смерчи. – Нет, ну правда! За полгода… такой результат. А ведь способностей нет. Совсем почти нет! Когда пришёл, помнишь? Каким он был. А теперь! Не иначе, занимался с ним кто, – тут глаза мастера стихий безошибочно остановились на Люсьене, и молодой брутт неловко усмехнулся, пожимая плечами.
– У меня вопросов тоже нет, – подтвердил мастер Йоаким, с тревогой поглядывая на мрачного, как туча, Турраллиса. – Старается человек, да и владение магией воздуха поражает…
– Он – стонгардец! – и впрямь не выдержал старый альд, сжимая кулаки. – С каких пор чистоту магических искусств дозволено осквернять дурной кровью? Если и научатся чему, то, как звери, используют это лишь во вред! Стонгардец-маг – позор!
– Для магов или для стонгардцев? – со странной улыбкой уточнила Деметра. – Мастер Турраллис, право, здесь не место для обсуждения наших взглядов. Что вы думаете о Сибранде? Помимо того, что он стонгардец и магом быть не должен?
В старом альде, похоже, чувство справедливости боролось с личными предпочтениями, – но к чести Турралиса, первое победило.
– Алхимик из него неплохой, – буркнул он. – На пару с толстяком – лучшие на первом круге.
– Вот и отлично, – улыбка Деметры стала совсем искренней. – Люсьен! Есть, что добавить?
Молодой колдун глянул на меня и ухмыльнулся, перебрасывая неизменный посох из одной руки в другую.
– А почему бы и нет? – ожидаемо поинтересовался он. – Мы ещё будем гордиться им!
За спиной кто-то несдержанно поперхнулся воздухом, – мельком обернувшись, разглядел за магическим барьером компанию Айлина. Успешно прошедшие испытание, теперь уже маги третьего круга едва не приплясывали от восторга, подбадривая меня жестами и яркими вспышками магических светлячков. На душе потеплело: всё-таки здесь, среди колдунов, я повстречал товарищей не хуже старых легионеров, дороги с которыми, как показала жизнь, всё же разошлись. С бывшим соратником, а теперь начальником имперского легиона Витольдом отношения за короткий срок скатились от крепкой дружбы до отстранённой неприязни; с юными магами получилось с точностью наоборот. Приятно осознавать, что я для новых знакомых тоже не пустое место.
– И у меня вопросов нет, – негромко добавила Деметра, поворачиваясь ко мне. Взгляд потемневших глаз вдруг стал грустным и серьёзным. – Люсьен сообщил мне о том, какую работу вы проделали в области магии тела, духа и разума. Поскольку задание перед смертью тебе дал сам Сильнейший, то не думаю, что у меня получилось бы проверить твои знания лучше, чем это сделал он. Я… искренне желаю тебе удачи на выбранном пути, Сибранд. Хотела бы пожелать также не останавливался на достигнутом, но оставляю это… на твоё усмотрение. Мы, к сожалению, далеко не всегда хозяева своих судеб.
Дочь мастера Дамиана отвернулась прежде, чем я распознал тяжёлое выражение, мелькнувшее в глубине тёмных глаз. Отчего же ты не вольна распоряжаться собой, госпожа? Великий Дух, если бы… если бы ты только… доверилась мне! Ни холёный альд, ни его приспешники не помеха! В чём же тогда дело?