Я через силу улыбнулся. Октавия снова оказалась права: Олан был, пожалуй, самым красивым из моих сыновей, и доброго нрава: даже в его безумии я это чувствовал. Пожалуй, мне стоило поблагодарить Великого Духа за испытание: раньше я и не подозревал, насколько слаб сам. Как легко оказалось меня подкосить! А ведь когда-то считал, что крепче меня ни одного легионера не сыщешь…
– Ты только береги себя, – попросила Октавия, неуютно поёрзав под боком. – Езжай обратно, к магам. Хоть на коленях стой, а своего добейся. Ведьма эта твоя… бруттская колдунья… поможет. Чувствую: поможет. Езжай к ней. Только помни: ты обязан вернуться. Как бы там ни получилось… У тебя дома дети. Помни о них – и возвращайся.
Я даже вздрогнул: раньше о смерти как-то не задумывался.
– Конечно, – поспешил с обещанием я. – Я не скину на твои плечи заботу о своих детях. Выживу и вернусь, Октавия. И… спасибо тебе.
– И тебе, – эхом откликнулась свояченица. – За ещё одну встречу с… с Кристофером. Пятнадцать лет ждала…
– Завтра уезжает, – сообщил я.
– Пусть едет, – кивнула Октавия, – у него высокая цель. Просто теперь я знаю, что с ним всё в порядке. Письма до Кристара с торговыми караванами передавать буду… Большего не прошу. Обетам его преградой не стану. Я просто… счастлива, что увидела его ещё один раз.
Мы замолчали, думая каждый о своём. Я размышлял о том, что никак не привыкну к собственным детям: каждый из них становился с каждым годом дороже, и моё сердце билось вместе с ними. Только уже не в моей груди…
Небо над нашими головами было чистым, как тёмное покрывало с мириадами сияющих звёзд. И блаженная тишина не глушила – обволакивала, затягивая в морозные сети северной ночи. Белое царство звенело покоем – привычная глазу картина безмятежности, как долгий путь в вечность.
Кто сказал, что холоден снег? Холодна лишь наша душа, когда теряет веру.
Часть 3. Белый маг
Снежный туман спустился с гор в долину Унтерхолда, наполняя воздух колкой морозной влагой. Северные леса ближе к юго-западу сменились голыми стволами лиственниц и колючим кустарником вдоль дорог, а трубы попадавшихся по пути ферм пыхтели густым дымом домашних очагов. Я вспоминал здешние края летом: дивный край, густые леса с весёлыми белыми стволами тонких деревьев и ласковой зелёной травой, яркое солнце днём и тёплые дожди ночью. Впрочем, блаженное время длилось недолго: суровый стонгардский климат не слишком-то баловал даже унтерхолдцев.
Последние две ночи провёл в придорожных тавернах, каждый раз выезжая до рассвета: гнал Ветра, сам не понимая, отчего так тороплюсь. Неудача с Оланом свинцовым камнем прибила душу к земле, да только разве меня этим проймёшь? Не один такой камень я носил с собой – щедро забрасывала судьба булыжниками, то и дело сбивая с ног. Я поднимался каждый раз, я не собирался себе изменять и в этот. Но рвался в гильдию, как орёл, рассекая влажный ледяной воздух, загоняя Ветра по скользким тропам да заснеженным низинам. Как встретит меня Деметра? И встретит ли? Судя по всему, с нелюбимым женихом она всё же свыклась…
Когда я въехал в долину Унтерхолда, то из-за злости на самого себя едва не проскочил нужный поворот. На дорогах, к моему неудовольствию, оказались толпы народу: я объехал несколько торговых караванов и скрипящих повозок с фермерами, отрядов местной стражи – наместник Императора Вилмар ещё пару десятков зим назад распорядился о том, чтобы легионеры патрулировали основные пути, особенно на подходах к городам – и одиноких всадников, спешащих по своим делам. В основном съезжались, конечно же, под защиту каменных стен в преддверии грядущей ночи, но мне в Унтерхолде делать было нечего. Вывернуть на горную тропу, ведущую наверх, в гильдию, я тоже не успел – едва поравнялся с мельницей, как тут же окликнул меня знакомый голос:
– Эй! Сибр-ранд! Эй!..
Я натянул поводья. Зеленокожий оглум коротко махнул рукой и тотчас скрылся за дверью дома. Помедлив миг или два, я понял, что Оук больше не появится, так что пришлось разворачивать недовольного Ветра и подъезжать к невысокой оградке. Из-за забора тотчас выскочил хозяин, перехватил у меня поводья.
– Заходи быстрее, – проговорил мельник, настороженно зыркая по сторонам. – Срочное.
Я подчинился, удивляясь про себя неожиданной дружбе между оглумом и вредным хозяином. Видимо, последний переменил взгляды настолько, что даже завёл приятеля в среде «проклятых магов».
– Я знал, что ты вернёшься! – поприветствовал меня старый оглум, как только я вошёл.
Мы так и остановились у скрипящего колеса – да и не хотел я подниматься наверх, в жилые комнаты, откуда доносился сладкий детский запах, дивно смешавшийся с ароматом свежего хлеба и муки. Сквозь скрипы колёс я услышал негромкий женский голос, и ощущение того, что прокрался в чужой дом непрошенным, вспыхнуло с новой силой.
– Что случилось? – спросил я, разглядывая Оука. Библиотекарь выглядел беспокойным; мало-помалу его тревога передалась и мне, успешно пробившись через броню дорожной усталости.
– Деметра, – проронил первое слово зеленокожий, и моё сердце тотчас пропустило пару ударов, – уехала из гильдии этим утром. С ней Люсьен, Дина и Фавиан. Отправились на юг…
– Кто? – перебил я, чувствуя, как кровь леденеет в жилах. Что-то произошло, что-то случилось! Не оставила бы госпожа Иннара стены родной гильдии просто так!
– Фавиан, – скривился Оук, махнув рукой. – Один из серокожих. За главного остался Дейруин с телохранителем. Брейгорн. Ещё Эллаэнис…
Я лихорадочно соображал. Выходит, Деметра оставила стонгардское отделение на жениха и альдскую нелюдь – возможно, надеялась, что в надёжных руках. И красавица Элла воспользовалась отсутствием неофициальной главы для того, чтобы подобраться к Аркуэнону поближе…
– Зачем они…
– Выезжали спешно. Деметра проронила, будто хотят к исходу третьего дня добраться до Арретиум Артаксарта. А затем южнее. Всё, что я знаю, – развёл руками оглум. – Нехорошие дела в гильдии творятся, стонгардец. Адепты могут не подозревать, но я-то вижу больше, чем малолетки. Альды внутри, альды снаружи… Госпожа Иннара последняя, кому небезразлична судьба людей. Да-да, стонгардец, именно так! Нелюди себе не изменяют. Мы, оглумы, это хорошо понимаем. Оттого и не ввязываемся с ними в союзы: сожрут! Наивные люди верят. Раз за разом, как дети, – Оук фыркнул, поджимая нижнюю челюсть с выдающимися клыками. – В общем… здесь тебе делать нечего, стонгардец. Я видел вашу стычку с Дейруином. Нет Деметры – нет защиты. На Йоакима с Сандрой надежды мало, а среди адептов мало кто силён настолько, чтобы тягаться с альдами, даже если и захотят. Убьют тебя, Сибранд! Потом труп подымут, и будешь плясать для них до тех пор, пока совсем не истлеешь!
Старый оглум знал, о чём говорил – я не переспрашивал, даже под сомнение его слова не ставил. Сам чувствовал – так и будет. Вот и поучился магии у колдунов…
– Ты вот что, – смущённо прорычал Оук, – Деметру защитить бы. Уж не знаю, от кого первее – от нелюдя или от шельмы Люсьена. Не верю ему, стонгардец! И тебе не советую. Куда она поехала – видимо, очень надо ей. Езжай следом, – не то попросил, не то приказал оглум, – вот увидишь, обрадуется. А я адептов подготовлю потихоньку: кто захочет, покинет гильдию до того, как начнётся. Думаю, большинство всё же останется – будет, кому дать отпор в случае нужды. Положись на меня: всё устрою. На меня не подумают: я стар, магией не владею. По меркам альдов – хуже животного, что с такого взять? Разузнаю, подготовлю. Ты только госпожу Иннару сюда верни, – серьёзно попросил библиотекарь. – Или все поляжем.
Вера зеленокожего в дочь Сильнейшего оказалась настолько крепкой, что я больше вопросов не задавал: сам ею загорелся. Порадовался, что в сумраке старой мельницы не разглядеть залившего мои щёки румянца: как там сказал Оук? Обрадуется мне Деметра?
– Да не красней, как девица, – фыркнул оглум, сверкнув красными глазами. – Глаза-то заблестели, как у волкодава перед прыжком. Езжай, езжай! Для пользы дела и свои проблемы решить не грех.
Я едва не сплюнул: забыл, что в темноте зеленокожие видят куда лучше людей! Развернулся, чтобы уйти, но цепкие пальцы оглума поймали меня за локоть.