– Сердце воздуха, – сухо уведомил высокий альд с синей перевязью на плече.
Подбросил кристалл в воздух, даже не глядя: тот полыхнул плавленым серебром, наполнил долину чистым светом. Я невольно подался вперёд: как будто вновь очутился у небесных врат. Хранители, помнится, встретили меня не очень приветливо, но всё же отпустили живым, попросив напоследок беречь сердце стихии. Что же я натворил?..
– Сердце огня, – когда Деметра достала из сумки маленький кристалл, я не заметил.
Зато подброшенный в воздух, он полыхнул ярче остальных, пропитав долину не только ярким оранжевым светом, но и невыносимым жаром: снег у ног магов тотчас растёкся живыми ручьями, словно сбегая от горячего артефакта. Память об огненных хранителях оказалась сильна, как и о той, кого мы потеряли у врат. Я взглянул на Люсьена: тот за манипуляциями магов почти не следил, не отрывая глаз от мастера Сандры. И я прекрасно знал, чего он ждёт.
– Сердце воды!
Подброшенный в воздух кристалл, против ожиданий, не полыхнул колдовским светом, наоборот – растерял тусклые огоньки внутри твёрдой породы, нехотя повисел в воздухе миг или два и рухнул под ноги ошеломлённой Сандре. Брызнувшие во все стороны осколки полоснули плоть острыми лезвиями, вырвали смятый крик из груди.
– Сандра?
Дейруин очнулся первым: видимо, сказывалось военное воспитание. Широким шагом отойдя от группы наблюдателей к четырём магам, Аркуэнон внимательно вгляделся в разрушенный кристалл, затем перевёл взгляд на мастера Сандру, вытиравшую кровь с рассечённого предплечья. Затянуть мелкие порезы у мага её уровня получилось бы за считанные секунды, вот только переживали колдуны вовсе не о том.
– Фальшивка, – прошипела бруттка, безошибочно глянув в сторону Люсьена.
Молодой колдун спокойно выдержал перекрёстный огонь взглядов: во всей долине не осталось живого существа, не повернувшегося бы к нам. Нахмурилась и Деметра, рассматривая товарища по детским играм пристально и неотрывно. К ней и обратился молодой колдун, игнорируя усилившееся напряжение среди магов:
– Обманул я тебя, сестричка? Не увидела артефакт? Ты, главное, не переживай за уязвлённую гордость: Эллаэнис тоже упустила сердце воды, гулявшее под самым её носом – а ведь эта тхае, в отличие от тебя, чувствует магические источники. Единственное, чем полезна, видит Тёмный…
Короткий свист в воздухе я различил лишь тогда, когда на нас почти упала чёрная сеть. Кто из колдунов запустил в нас болезненной ловушкой, я не увидел, да и мой говорливый сосед не особо тяготился этим вопросом.
– Не смешите меня, господа альды, – презрительно выплюнул брутт, скрещивая руки на груди. На судорожно сжатых в кулак пальцах я заметил проступившие символы и голубые разряды, пока ещё не покинувшие ладонь. – Ну хоть ты им скажи, госпожа Иннара! Навредят мне – навредят артефакту.
Упавшая в долине тишина казалась пресловутым затишьем перед бурей. Взоры наблюдателей и участников обряда были прикованы к нам, но едва ли это беспокоило Люсьена: молодой колдун изучал собравшихся в долине почти спокойно, с той собранностью и уверенностью, какая бывает у опытного воина перед боем.
Деметра заговорила первой.
– Где?
Люсьен улыбнулся – одними губами. Взгляд чёрных глаз оставался напряжённым, мышцы лица и шеи будто свело судорогой. Это видел только я, – для тех, кто стоял в отдалении, голос колдуна прозвучал весело и непринуждённо:
– Сестричка, даже варвар догадался! Верно, Сибранд? – не глядя на меня, спросил колдун. Голубые разряды на крепко сжатых кулаках полыхнули ярче – не иначе, отражал невидимый мне колдовской удар. – Ну-ка, просвети наших твердолобых друзей, которые возомнили себя властителями мира!
Нехорошее внимание перетекло с Люсьена на меня; видимо, этого и добивался напряжённый, как тетива, брутт. По крайней мере, он тихо выдохнул сквозь плотно сжатые зубы, медленно разжал и вновь сжал кулаки. Короткая передышка перед очередной схваткой с духами злобы и колдовскими кознями, которые я ощущал так же слабо, как и дуновение стылых ветров в мёртвой долине.
Подчиняясь тревожному и требовательному взгляду Деметры, я нехотя разомкнул губы:
– Посох.
До нас донеслись смятые вскрики и приглушённое проклятие Сандры, затем Дейруин решительно направился в нашу сторону. Подчиняясь неизъяснимому порыву, я выхватил двуручник из ножен, сам поразившись тому, что делаю. Не собираюсь ли, в конце концов, защищать коварного брутта? Да и не нуждался он, видимо, в моей помощи…
– Не так быстро!
Люсьен всего лишь вскинул ладонь, почти не размыкая сложенных на груди рук, но Аркуэнон тотчас остановился, как вкопанный – будто с маху врезался в невидимую стену. Выбились белоснежные пряди из высокого хвоста на затылке, брызнула кровь из носа, полыхнул поражённый взгляд яростью и болью.
– Давай без рук, Дейруин, – невыразительно проговорил Люсьен, отступая на шаг назад: непросто давалось молодому колдуну противостояние с целой толпой альдских магов. – Или натравлю своего друга Сибранда. Магию твою я выпью ещё на подлёте, так что у варвара все шансы тебя раздавить. Если не умением, то массой… Условие, – голос брутта зазвучал жёстче и громче. – Я участвую в обряде вместо Сандры. Это будет только справедливо, Дейруин: сердце воды из проклятого царства достал именно я, а не старуха. Возражения?
Я глянул на Деметру: на бледном лице беспокойство граничило с досадой, так что дочь Сильнейшего даже дёрнулась раз или два, словно порываясь тотчас сорваться с места и врезать вмешавшемуся не вовремя брутту. Но то ли госпожа Иннара не могла уже покинуть обряд, то ли переживала за три сверкающих в воздухе сердца стихий, но вслух ничего не сказала. Только нахмурилась сильнее, словно обдумывая запасные пути к отступлению.
– Это всё, ради чего ты выкрал артефакт? – недоверчиво спросил Дейруин.
– Это всё, зачем я оставил его себе, – возразил Люсьен. – Зная свою дражайшую наставницу, я был уверен, что поучаствовать в самом интересном мне не дадут. Стало обидно.
Голос брутта прозвучал почти искренне. Почти, потому что я слишком хорошо его понимал – возможно, лучше, чем те, которые знали его годами. От сердца тут же отлегло: не упустил я призрачную возможность! И не мог – никогда не мог – Люсьен исцелить моего сына!..
Вспомнилось, как странный посох выпивал силы из альдов у Живых Ключей, как повергал огненных духов в прах, как, в конце концов, сияла мутная жемчужина у наконечника перед моим поражённым взором, когда я носил в себе сердце воздуха…
Не так, как сверкали сейчас чистые стихии над головами участвовавших в обряде магов. Не может сердце воды, обладающее даром исцеления и жизни, переливаться густым чёрно-сиреневым цветом!..
– Хорошо.
Аркуэнон медленно вытер кровь из носа, тряхнул запястьем, сбрасывая тёмные капли на снег.
– Ты прав. Это справедливо. Сандра, уступи место своему ученику.
Старая бруттка помедлила, но я не смотрел на неё. Задумавшись, я просмотрел даже то, как от группы наблюдателей отделились двое, вынося к участникам обряда обитый железом сундук с распахнутой крышкой. Прозрачный, как слеза, кристалл, покачивавшийся на впаянных в сундук цепях, блеснул в свете трёх артефактов, отражая разноцветные блики, и больше я его не видел: скрыли спины участников. Видит Дух, думал я не про амулет. Я думал о том, что в случае неудачного обряда Деметра, вероятно, пострадает, как и двое альдских магов.
Я не знал, что именно брутт сделал с артефактом. Но этого не знала, как оказалось, и госпожа Иннара.
– Сердце воды не прежнее, – опустив меч, неуверенно выговорил я. – Не такое, как…
– А вот теперь тихо, – без тени улыбки выговорил Люсьен – так, чтобы я один его слышал. – Замри, варвар.
Меня не спасло ни колдовское колечко госпожи Иннары, ни амулет Великого Духа. Одеревеневшие ноги будто приросли к земле: окаменело тело, застыли мускулы, потяжелел воздух, навалился на плечи гранитной тяжестью. Всё, что я теперь мог – смотреть и проклинать собственную недогадливость. Ведь видел же сущность неразлучного посоха двуличного брутта! Но откуда мог я знать, что это не просто колдовская вещица, а мощный артефакт? Да и не разгадать его было в тёмно-сиреневом, почти чёрном омуте, наполнявшем мутную жемчужину…