— Конечно, помню! Так заплел, что всех насмешил!
Деревья удивленно зашумели: такие речи казались им странными.
— А как на конфирмацию[3] ходили… — вспоминала Анникки. — Мне никогда не забыть того лета… Вокруг церкви стояли тенистые березы…
Деревья радостно закивали. Они часто слышали звон колоколов, но знали о доме с крестом только то, что рассказывала им старая сосна — она стояла на вершине горы Хуухка и кое что видела оттуда.
— Ты так изменилась, — снова заговорил Олави. — И та — и не та. Совсем взрослая девушка!
— А ты? — сверкнула Анникки синевой своих глаз. — Великан-лесоруб!
Разговор оборвался. Деревья, казалось, затаили дыхание, ожидая, что же будет дальше.
Точно горячая волна прокатилась по телу Олави. Он наклонился и поднял косынку, свалившуюся с плеч Анникки. Через тонкую ткань пальцы Олави коснулись пальцев девушки, и дрожь пронизала его с головы до ног. Он сжал ее руки и горячо зашептал:
— Анникки! — Ему хотелось сказать ей, как стучит его кровь, но он задохнулся и с трудом, точно вопрошая, еще раз произнес: — Анникки…
Щеки девушки покрылись румянцем, она взглянула на Олави доверчиво и ласково, потом легонько сжала его руку.
— Больше, чем всех остальных? — тревожно шепнул Олави и почувствовал новое пожатие, крепче прежнего.
Ликование, беспокойство, растерянность смешались в душе Олави. Он хотел сказать или сделать что-нибудь безрассудное: броситься к ногам этой девушки, обвить ее колени… что угодно. Но не посмел.
Заметив верхушку лежавшей на земле ели, Олави сломал маленькую огненно-красную веточку.
— Возьми это на память о том, что ты побывала в замке Тапио.
— В замке Олави, — улыбнулась девушка.
И напряжение их вдруг рассеялось. Звонко и задорно рассмеялись они на весь лес.
Олави сел рядом с Анникки, чтобы прикрепить веточку на ее груди. Когда он наклонился, его волосы коснулись волос девушки, — это показалось ему сначала нежной лаской, потом вызвало горячий порыв, снова пронзивший все его тело. Дыхание у Олави перехватило, сердце готово было выскочить из груди. Он стремительно обвил руками тело девушки.
Анникки вспыхнула. Она не сопротивлялась, но спрятала лицо на плече у Олави.
Он прижимал ее к себе все крепче и, ощутив горячее биение ее крови, совсем потерял над собой власть. Он задыхался, его охватила жгучая мука, потребность сделать какое-то страстное движение, чтобы дыхание снова вернулось к нему. Еще крепче прижимая к себе девушку, он приподнял ее лицо.
— Анникки! — шепнули его приближающиеся губы. — Один-единственный…
Анникки старалась отвести голову, она смотрела на него растерянно.
— Но ведь этого нельзя, это нехорошо! — бормотала она.
— Ты не любишь меня! — вспыхнул Олави.
Анникки расплакалась, ее плечи задрожали, ветка, прикрепленная на груди, упала на землю.
— Мой цветок, — шепнула она сквозь слезы.
Олави ощутил вдруг жгучий стыд. Его руки разомкнулись, точно по ним кто-то ударил, и он опустил девушку рядом с собой.
Она продолжала дрожать. Олави беспомощно оглядывался, точно человек, который невольно совершил преступление.
— Анникки! — стал он молить ее. — Прости меня, Анникки! Я и сам не знаю, что со мной случилось, я так раскаиваюсь!
Девушка подняла голову и улыбнулась сквозь слезы:
— Ты не мог поступить со мной плохо! Я это знала!
— А ты простишь меня и все забудешь? — тревожился Олави.
Взгляд Анникки успокоил его.
— Можно я снова прикреплю это на твоей кофточке? — робко спросил он, поднимая с земли цветущую еловую веточку.
Девушка улыбнулась. Веточка, казалось, тоже улыбнулась.
— Мне пора, мать ждет коров!
— Уже?! — огорчился Олави.
Они поднялись.
— До чего же ты хорошая! — вырвалось у юноши, переполненного радостью и благодарностью.
— И ты тоже… До свиданья, Олави!
— До свиданья, Лесная дева!
Олави стоял посреди полянки и смотрел вслед девушке, пока она не скрылась из виду. Удаляясь, она еще раз оглянулась. Цветущая ветка, точно вечерняя заря, алела на белом облаке ее кофточки.
— Сегодня я не стану больше работать, — сказал Олави, садясь на ствол и опуская голову на руки.
Газель
Песня летела навстречу Олави, поднимавшемуся на холм, где деревенская молодежь устроила площадку для танцев. Олави зашагал в такт песне.