— Хорошо, но сначала мы с Алейной сменим мокрую одежду, — насмешливо сказал Петир, копируя произношение Фрейса до мельчайших деталей.
Он действительно пересмешник, подумала я, восхищённо глядя на Петира.
— О, боги! Приятно снова слышать нормальную речь вместо этого ужасного южного выговора. Ладно, давайте сюда ваши плащи. Не волнуйтесь, я хорошо позабочусь о них, — воскликнул Фрейс. Когда я протянула ему свой плащ, он игриво подмигнул мне. — Алейна, да? Так звали мать Петира. Полагаю, он сказал тебе об этом.
— Сказал, — тихо ответила я, зная, что для Петира это болезненная тема.
— Он так и не пришёл в себя после смерти своей матери, — шепнул мне Фрейс. — Бедняга… они были так близки, знаешь ли. Вечно цеплялся за её колени. Её забрал холод. Зимой башню продувает насквозь. Лучше одевайся потеплее или тебя постигнет та же участь.
Старик ласково похлопал меня по руке и ушёл со своей добычей. Я бессознательно взяла Петира за руку и с тревогой заглянула ему в лицо.
— Ты в порядке?
— Всё хорошо, — ответил Петир напряжённым голосом. Он намеренно избегал моего взгляда, уставясь на грязную шкуру под ногами. Я решила оставить его в покое. Он явно не хотел говорить об этом.
— Идём, Алейна, — пробормотал Петир. Он слегка потянул меня за руку и повёл наверх, к спальням, по скрипучей деревянной лестнице. Остановившись перед самой первой дверью, Петир достал ещё одну связку ключей. — Пока что тебе придётся довольствоваться моей комнатой. Твоя ещё не готова. Снимай мокрую одежду, а я скоро вернусь. Тебе нужно переодеться во что-нибудь сухое и тёплое.
Петир ушёл, не сказав больше ни слова. Я распахнула скрипучую дверь и вошла в его комнату, которая неожиданно оказалась очень скромной и своим видом резко отличалась от тщательно продуманной обстановки каюты Петира. Все цвета здесь были приглушёнными: жёлто-коричневые стены, пыльно-серые занавески и такие же простыни на кровати. Едва ли эта комната подходила для Петира, ему нужно было нечто более изящное и великолепное. Я прошла в центр комнаты и начала раздеваться, чувствуя, как по коже бегут мурашки с каждым снятым слоем одежды. Снаружи выл ветер, заставляя содрогаться толстые оконные стёкла. К счастью, стук в дверь отвлёк меня от мрачных мыслей. В комнату вошёл довольный Петир, сосредоточив всё своё внимание на моём полуобнажённом теле. Я покраснела под его сладострастным взглядом, заметив, как потемнели его глаза, рассматривающие мою бледную кожу, всё ещё блестевшую от дождя.
— Боюсь, это всё, что я смог найти, — сказал Петир, протягивая мне тёмно-сливовое платье с глубоким вырезом. — У вас с Мардж разные размеры, а твой багаж прибудет не раньше завтрашнего утра.
Когда я протянула руки, чтобы забрать платье, Петир случайно коснулся моих ледяных пальцев.
— Ты совсем замёрзла, — сказал он, взял мои руки в свои и медленно растёр мои кисти, отчего по рукам разлилось тепло. Как же мне не хватает этих ощущений, подумала я, глядя в серо-зелёные глаза Петира.
— Подожди, — тихо произнесла я и высвободила руку, чтобы провести по острой линии его подбородка, а затем по изгибу уха и наконец добраться до влажных вьющихся волос. Запустив пальцы в его густые волосы, я наклонила его голову к себе. Петир смотрел на меня, в ожидании неизбежного соприкосновения наших губ. Мы были уже в считанных дюймах друг от друга, но за миг до нашего поцелуя внезапно раздался тяжёлый стук в дверь, так что мы оба вздрогнули. А заперта ли вообще дверь, подумала я, глядя как бледнеет Петир. Скрип дверной ручки подсказал мне, что нет, не заперта. “Седьмое пекло”, — пронеслось у меня в голове, когда дверь начала открываться.
========== 7. Пчелиное жужжание ==========
— Стой! — рявкнул Петир. Меня так напугал его тон, что я выскользнула из его объятий и попятилась. Петир зашагал по деревянному полу к полуоткрытой двери и распахнул её с такой силой, что стоявшая за дверью старушка чуть не свалилась на пол.
— Чего тебе? — спросил Петир тихим, но угрожающим голосом.
— Я только… — заикаясь, произнесла старушка.
— Что? — насмешливо переспросил Петир. — Если это твоё оправдание, Мардж, я не желаю его слышать.
Петир не был так высок и вовсе не обладал устрашающим видом, но наблюдать за его гневом было страшновато. Старушка дрожала от страха, как ребёнок. С одной стороны я сочувствовала бедной старой женщине, допустившей столь досадный промах, а с другой стороны это могло дорого нам обойтись. Это могло бы нас уничтожить, напомнила я себе, это могло бы стоить нам всего.
Петир наклонился так, что его жёстко смотревшие глаза оказались вровень с глазами старушки.
— Отныне ты должна стучать, прежде чем войти в комнату. Ясно?
— Да, лорд Бейлиш, — пробормотала старушка.
— Хорошо, — коротко бросил Петир. Он распрямился, увидев, что старушка усвоила урок и спросил более любезным тоном, — что ты хотела, Мардж?
— Я хотела узнать, не нужно ли помочь вашей дочери переодеться. И если она желает принять горячую ванну, я могу подготовить всё для неё.
— Алейна? — обратился ко мне Петир. Он немного приподнял брови, наслаждаясь нашей маленькой игрой. — Ты нуждаешься в услугах Мардж?
— Да, спасибо, отец, — очень вежливо ответила я. Надо помнить о своей роли, думала я, заметив, как старая женщина начинает подозрительно присматриваться к тому, что я стою почти без одежды. Она ведь догадывается, что здесь что-то не так, просто пока что не может понять, что именно.
— Отлично, — тихо мурлыкнул Петир. — Когда будешь готова, спускайся вниз. Мне нужно тебе кое-что рассказать.
***
Я сделала глубокий выдох, так, что в лёгких совсем не осталось воздуха, прежде чем начать спускаться по длинной пустой лестнице. Не знаю, сколько я ещё смогу продержаться, думала я, водя пальцем по гладким изгибам деревянных перил. Как я могу притворяться дочерью Петира, если испытываю чувства к нему? Как мне продолжать сдерживать эмоции, если мне так хочется проявить их?
Менее чем через одну луну Петир станет женатым человеком, напомнила я себе. Каждый раз вспоминая об этом, я закрывала глаза, желая, чтобы эти ненавистные мысли просто исчезли. Я сделала ещё один выдох, уже не такой глубокий, и шагнула на деревянные ступени. Они скрипнули, а затем громко застонали под моими ногами. Эти ступени сейчас походили на мои мысли — отчаянно протестовали, пока я спускалась вниз. Но я уже не могла передумать и вернуться назад, потому что под лестницей открылась дверь и внезапно появился какой-то незнакомец. Это был крупный дородный мужчина с длинными взлохмаченными волосами и густой жёсткой бородой. Он был в полном доспехе и тяжёлой кольчуге, а на передней части его нагрудника был выгравирован пересмешник. Явно один из людей Петира, хотя выглядел он гораздо внушительнее, чем остальные гвардейцы лорда Бейлиша. Мужчина с любопытством посмотрел на меня своими светло-карими глазами, а затем сделал шаг вперёд, поклонился мне в рыцарской манере и воскликнул глубоким гулким голосом:
— Леди Бейлиш! Приятно наконец-то встретиться с вами.
— Вы знаете, кто я? — спросила я, слегка сбитая с толку его осведомлённостью, но и благодарная за то, что он не назвал меня именем незаконнорождённой Алейны Стоун, как уже делали с тех пор, как я сошла с корабля Петира.
— О, вас все знают! — заверил меня незнакомец. — Даже сказку про вас сочинили, хотя сейчас это уже, скорее, песня.
Он вскинул свои большие загрубевшие руки для пущего эффекта и произнёс:
— “Утопление сирены”, так это прозвали. Бедный ублюдок, сложивший песню о вас и вашем отце, был брошен прямо в море вместе со своей разбитой лютней, единственной, за что ещё он мог цепляться. Говорят, он спел самую сладкую из своих песен, прежде чем навсегда ушёл под воду.
Так вот что запланировал Петир, когда выскочил из моей каюты тем утром, подумала я. Это также объясняет, почему он потом избегал меня как огня. Моряки, должно быть, и так уже вовсю сплетничали о нас, а песня барда только усугубила положение. Но откуда мне было знать? Петир никогда не рассказывал мне, что происходило снаружи, держа меня в неведении. Почему он всегда так поступает со мной?