— Нет, я не понимаю, почему этим выскочкам Ламбрукам так повезло!
— Как, вы не знаете, дорогая баронесса? Ведь их старшая дочь ведьма!
— Дарика? Да не смешите меня, дорогая!
— Так вы не видели, как магистр с ней беседовал? Говорю вам, он пришел звать её в ученицы!
— Да она же глупее пробки! Ни за что не поверю, что эта желчная мымра хоть на что-то годится.
— Вот помяните мое слово! Вы ж не будете отрицать, что старая графиня была Темной?
— Это которая зимой приказала долго жить? Разве она Дарике прямая родня?
— Троюродная прапрабабка по отцовской линии! Куда роднее?
— Нет, ну что вы. Такой никчемной девицы, как леди Ламбрук, при всем уважении, дорогая, я больше и не знаю. Со всеми капиталами графа — и до сих пор не замужем! Это в девятнадцать-то лет! Третий сезон в дебютантках.
— Так она и магию получила, как Её Светлость почила.
— Нет, не верю. Вот хоть как — не верю. Вы только посмотрите на неё — какая магия с этакой постной физиономией?
Стоя у высокого окна с бокалом лорнейского, Придворный Маг рассматривал собравшуюся в гостиной Ламбруков публику. Двух особо нахальных дворян, возомнивших о себе невесть что, он вежливо, но убедительно попросил его впредь не беспокоить, и теперь пребывал в приятном одиночестве. Столь нечастое развлечение, посещение светского приема, даже доставляло магистру удовольствие — примерно как наблюдение за редким видом жуков.
Доносившиеся до него разговоры забавляли своей тщетой и суетной глупостью. Насколько пустую голову надо иметь, чтобы предположить, будто он, сам Придворный Маг, лучший ученик Великого Тхемши, заинтересуется какой-то бездарной старой девой? И всего лишь потому, что он уделил жалкому созданию две минуты своего драгоценного внимания.
А сама леди Дарика? Это же надо, предложить ему свою заплесневелую девственность в обмен на красоту! Хе! Да кому она нужна, дура безмозглая. Пусть отец ей женихов покупает, если денег не жаль. Да только вряд ли его капиталов хватит, чтобы переломить проклятье прабабки. Сам Рональд за это неблагодарное дело бы не стал и браться — что он, Светлый, порченую кровь исцелять? Вот проклясть всю семейку ещё раз — запросто, и даже даром. Чтобы не мучились со старшими дочерьми. Будь граф поумнее, сразу бы, как родилась, Хиссу отдал. Все равно несчастной старой девой помрет, только крови родне попортит.
И ладно. Какая разница? Но вот если в ближайшие пять минут граф не соизволит пригласить дорогого гостя в кабинет, пусть пеняет на себя!
Магистр предпочел позабыть о том, что сам назначил графу время разговора, но из любопытства пришел почти на полчаса раньше. С какой радости ждать ещё четверть часа — что, у графа ни слуг, ни собственных глаз нет? Не понятно, что раз дорогой гость сблаговолил явиться загодя, нужно бросить все глупые разговоры и заняться прямыми обязанностями, то есть развлечением Его Темнейшества? Не слушать же ему пустую болтовню всяких клуш?
Придворный Маг бросил выразительный взгляд в сторону хозяйки дома. Та, хоть и стояла, отвернувшись к паре расфуфыренных дам, вздрогнула и обернулась. И тут же помчалась к супругу, позабыв и о гостях, и об этикете.
Видя такое похвальное рвение, Рональд улыбнулся довольно. Какая-то дама — курица старая! — приняла улыбку на свой счет и захлопала кокетливо ресницами с явным намерением тут же и познакомиться с невероятным мужчиной поближе. Заслуженное восхищение в её глазах слегка подняло Рональду настроение. Он, конечно, не сомневался в собственной красоте и обаянии, но восторг и преклонение лишними не бывают.
Кивнув милостиво даме, Рональд отвернулся, показывая, что восхищаться им можно только издали. Дама разочарованно вздохнула и тут же направилась к группе таких же перезрелых матрон. Через несколько секунд до магистра донеслось собственное имя, произнесенное с придыханием. Дама, активно обмахиваясь веером, хвасталась своим необыкновенным успехом.