Его не укротило, нет.
Его кудрявые седины
Белы, как снежные вершины.
И пять отважных сыновей
Приветствуют отца-героя.
Кто рода Харденов смелей?
Чей меч острей на поле боя?
10
Шотландцам Эскдейла все нипочем.
Себе они добыли землю мечом...
Доселе в народе легенды живы,
Как был отвоеван Эскдейл счастливый.
Владел им когда-то граф Мортон - он
Был кротостью нрава почти смешон.
Зато вассалы его Биттисоны
Воинственны были, неугомонны,
В словах невоздержанны, горячи.
Легко обнажали они мечи.
К смиренному графу такие вассалы
Питали почтения очень мало.
Но вот однажды припомнил граф,
Что в силу своих сеньеральных прав,
Он может взять с вассала любого
Законную дань - скакуна лихого.
Он Гилберту молвил: "Потешь меня!
Отдай мне, барон, твоего коня!"
Но Гилберт графу ответил смело:
"Нет, слишком мне дорог скакун
мой белый!
Вы, может, и лорд мой, но, прямо скажу,
Я лучше, чем вы, на коне сижу!"
И слово за слово вспыхнула ссора.
Мечи Биттисонов блеснули скоро,
И если бы граф в эту ночь не бежал,
В кровавой грязи он давно бы лежал.
Он шпорил коня, он мчался упорно
По тропам лесным, по болотам черным,
До Брэнксома конь его доскакал
И тяжкою темною тушей пал.
11
Ужасен в гневе был робкий граф.
Он, к лорду Брэнксому прискакав,
Лишь мести жаждал, твердил задыхаясь:
"От Эскдейла я навсегда отрекаюсь!
За пять соколов и за горсть золотых
Тебе я продам изменников злых.
Возьми и казни и не милуй их.
Но горе тебе, если Биттисонам
Оставишь ты земли в краю разоренном.
С одним лишь Вудкерриком будь
не строг
Он дал мне коня и бежать помог".
Лорд Брэнксом был воин веселый
и смелый
За горсть золотых они сладили дело.
Пять сотен всадников взяв с собой,
В Эскдейл поспешил хозяин лихой.
Оставил он воинов у дороги,
Велел ожидать сигнала тревоги,
А сам в долину направился он,
Где хвастал победою Гилберт-барон.
Сказал он Гилберту: "Погляди-ка,
Отныне сеньер твой и твой владыка
Не Мортон, убогий калека, а я.
Я строг, и рука тяжела моя.
Отдай мне коня без всякого спора,
Иначе раскаешься очень скоро:
Коль трижды сейчас протрубит мой рог,
Запомнишь ты звук этот, видит бог!.."
12
В ответ засмеялся барон спесивый:
"Нам рог твой не страшен, хоть он
и красивый.
Не быть тому, чтобы Биттисон
Шотландца надменного чтил закон.
Коня уступить тебе не могу я.
Иди-ка в свой Брэнксом пешком, не горюя,
Смотри не запачкай свои сапоги
И шпоры от ржавчины береги!"
Рог Брэнксома долгим хриплым ревом
Встревожил оленей в лесу сосновом;
Второй его зов был как с неба гром,
И копья блеснули в лесу густом;
А третий, протяжно гудя и воя,
Долины соседние беспокоя,
Всех воинов Брэнксома поднял к бою.
Ужасная это схватка была
Ломались мечи, щиты и тела.
За каждое дерзкое слово барона
Убит был один из родни Биттисона.
Лорд Брэнксом на Гилберта бросился сам,
Колол, и рубил, и рассек пополам.
Ручей, помутневший от крови барона,
Доселе зовется ручьем Биттисона.
Веськлан был разгромлен, весь край опустел,
Один только Вудкеррик уцелел.
Ту битву запомнила вся долина,
И белый скакун этих бед причина.
13
Идут бесстрашные, идут
Мне всех имен уже не счесть.
И Хиндхосуайра люди тут,
И с Йерроу-Клю солдаты есть.
И к Белендену мчат герои,
Сердца шотландцев жаждут боя,
И леди Брэнксом видит их,
Отважных рыцарей своих,
И мыслит в гордом нетерпенье:
"Пришла пора, чтоб юный сын
Друзей отца, вождей дружин,
Увидел в пламенном сраженье.
Он мальчик, но смышлен и смел.
Недавно он стрелой могучей
Ударить ворона сумел,
В гнезде сидевшего над кручей.
Кресты английских ярких лат
Побольше ворона стократ.
Тебе, Уитслейд, я доверяю
И сына своего вручаю".
14
Но карлик-оборотень вдруг
Изобразил в лице испуг
И стал кричать, визжа и воя,
Что слаб он, что страшится боя,
Уитслейд к хозяйке поспешил.
"Как быть? Мы голову теряем!
Здесь, видно, чары темных сил:
Наш юный лорд неузнаваем!"
Самолюбива и горда,
В порыве гнева и стыда,
Вскричала леди негодуя:
"Такого срама не стерплю я!
Ты, Тинлинн, увези его
Тотчас из замка моего!
Заморыш! Выродок постылый!
Да, это козни темной силы:
Проклятья тень на нас легла:
Я сына-труса родила!"
15
И вот пустился Тинлинн в путь
С мальчишкой-оборотнем. Чуть
Вступил он на тропу лесную,
Как конь, недоброе почуя,
Встал на дыбы храпя, заржал,
Заскреб копытом, задрожал,
Пошел несмело, упираясь.
Когда же, робко, спотыкаясь,
Ручей он вброд пересекал,
Мальчишка вдруг с гримасой странной
Помчался в лес, как окаянный,
Визжа: "Пропал! Пропал! Пропал!"
Бежал он, издавая вой,
Но все ж настигнут был стрелой.
Хоть рана не была опасной,
Но испустил он крик ужасный
И вдруг исчез во мгле неясной;
А Тинлинн, робостью объят,
Тотчас же поскакал назад.
16
С холма увидел Тинлинн скоро
За черною каймою бора
Угрюмый Брэнксом. Дальний звон,
И лязг, и шум услышал он
То с юга вражеская сила
Все ближе к замку подходила.
Уже звучал из тьмы лесов
И голос труб и зык рогов,
Коней нетерпеливых ржанье,
И лат тяжелое бряцанье,
И заглушаемый трубой
Угрюмый барабанный бой.
И вдруг увидел он знамена
И ярко-алые кресты
И, сквозь узор листвы зеленой,
Кольчуги, копья и щиты.
17
Гордясь конями боевыми,
Несутся всадники; за ними
Отважны, ловки и легки
В кафтанах и плащах зеленых
Спешат кендэлские стрелки
С лесных тропинок потаенных.
За ними алебарды в ряд
Лорд Дакр ведет своих солдат,
Дородных воинов и смелых,
С крестами на рубахах белых.
И перед ними ветр развил
Тот стяг, что встарь над Аккрой
взмыл,
И менестрели возглашают:
"Лорд Дакр границу охраняет!"
18
А дальше - люди Вольфенштейна,
Сыны прославленного Рейна,
Толпою движутся большой.
Они всегда готовы к бою,
Их кровь за золото чужое
Отчизне продана чужой.
Бивак - их дом, а меч - их право.
Им нипочем отчизны слава,
У них одна лишь гордость есть
Мушкет и воинская честь!
Они на англов непохожи.
Кафтаны буйволовой кожи
Расшиты ярко и пестро,
На поясах их серебро,
У поясов пороховницы,
И - вот чему народ дивится
Колено правое одно
У них всегда обнажено:
Мол, этак легче при осадах
Бывает им на эскаладах.
Они уверенно идут
И грубым голосом тевтонов
Про распри сумрачных баронов
Баллады древние поют.
19
Но громче клики зашумели,
Запели громче менестрели:
В блистанье копий и мечей
Лорд Хоуард с конницей своей
Явился из зеленой чащи